Бёрдмэн

1. 2008 год, «Дитя человеческое», камера без передышек следует за Клайвом Оуэном во время его феерического прохода сквозь зону военных действий.
2. 2013 год, «Гравитация», пристальный взгляд объектива ни разу не позволяет себе моргнуть в течение первых 17 минут в открытом космосе.
3. 2014 год, «Бёрдмэн», Эммануэль Любецки говорит монтажу, что без сопливых разберётся, и выставляет его за дверь. Результат – фильм, практически целиком снятый одним планом.

Добро бы Любецки просто жмакал красную кнопочку REC, а в остальное время разгадывал кроссворд и лениво покрикивал на актёров, чтобы те не высовывались за пределы кадра. Так нет же – кружится с тяжёлой техникой, как балетный танцор, и пикирует, как листик на ветру. По замкнутым и тесным бродвейским кулуарам, где даже развернуться – нетривиальная задача, он витает, словно по раздольным прериям. Строго говоря, без склеек, знамо, не обходится – они, как и всегда, замаскированы компьютерными эффектами. Однако это нисколько не отменяет виртуозности исполнения.

Скульпторы и меценаты, неровно дышащие к кино, должны испытывать невыносимое чувство стыда после просмотра «Бёрдмэна»: отчего такой мастер, как Эммануэль, до сих пор без собственной статуи? Разве это дело? Человек честно наработал на парочку-другую монументов. Ей-богу, магический реализм – это не художественный метод, а то, что означенный товарищ из раза в раз вытворяет с камерой.

Диалоги, снятые в один присест, без привычного марафона по крупным планам, производят необычно свежее впечатление и поднимают лицедейство на другой уровень. Взятые под прицел киноаппарата актёрские физиономии превращаются в поля битв для страстей, выдавая, словно под дулом ружья, пронзительные исповеди. Любецки кружит над ними, как орёл, выискивая совершенные кадры. Где надо – втискивает на экран всех действующих лиц, в иных случаях грациозно переключает внимание с одного на другое.

По сути, это театр: звёзды, лишённые роскоши тысячи дублей, волей-неволей вживаются в шкуру своих героев. Кажется, что в отдельных словесных перепалках «Бёрдмэна» актёрской игры и чувств больше, чем в иных фильмах целиком. Даже второстепенные персонажи получают возможность продекламировать свой пламенный монолог так, что в дрожь бросает от восхищения. Избранные вербальные дуэли по накалу и напряжению влёгкую превосходят брутальные экшен-сцены из раздухаренных блокбастеров. Чего стоит момент, когда Эмма Стоун делает Майклу Китону фаталити, просто озвучивая свои мысли о нём! Или когда он сам спускает с цепи Битлджуса на убийственно-снобистскую критикессу. А уж что ходячая Бэт-реликвия отмачивает на пару с Эдвардом Нортоном, и вовсе не укладывается ни в какие рамки грандиозного.