Культура – в том числе массовая – является зеркалом общества. Ныне в ней регулярно отражается работа. Точнее, взаимоотношения со своим делом (профессией, спортом, хобби) – подчас более сложные, чем отношения с врагами или возлюбленными. Недаром в Японии устанавливали манекены начальников, которые любой сотрудник мог отлупить палкой: работа, особенно если с ней что-то не ладится, становится источником постоянного стресса, его надо выпускать – иначе он сам найдёт себе выход. Не всегда куртуазный. Каллиграф-конформист Сейшу Ханда не справился со стрессом – и отправился в островную ссылку. – Ваша манера письма заурядна и неуклюжа. (Директор выставочного зала) Ну, не то чтобы его прямо сослали… Однако после рукоприкладства по отношению к критиканствующему директору коллеги постановили, что он «всё равно что мёртв для профессии», а отец настоятельно порекомендовал ему охладить голову вдали от цивилизации. Вот, кстати, ещё одна вечно насущная проблема: отношения с родителями. Если отец говорит сыну, что тот не то что как каллиграф, а как человек – и то дефектен, то мы получаем что? Мы получаем комплексы и, в данном случае, перфекционизм вкупе с педантичным следованием канонам. Ведь маститые гуру точно знали, как правильно. И если скрупулёзно повторять за ними, будет хорошо, правда? – Что дурного в приверженности основам? (Ханда) Не совсем. Побитый директор как раз говорил о том, что каллиграфия Ханды клиширована, она аккуратна, но неоригинальна. Выглядит так, будто перерисована из учебника. Причём директор – не старый хмырь, захотевший поглумиться над молодым талантом-призёром на пустом месте. Маленькая девочка Нару, ничего не зная о том конфликте, повторила слова директора почти в точности: Ханда пишет будто по лекалам. – Послушай, такая манера письма приносит тебе хоть какое-то удовольствие? (Кавафуджи) Как подсказывают нам множество проектов («Космические братья», «Пинг-понг», эпизод «Мастера Муши» про художника и прочие), ежели с работой что-то не ладится, надо менять либо работу, либо своё отношение к ней. Не надрываться, не штамповать произведения/победы, а искать вдохновение и удовольствие. Ведь без них будет чего-то недоставать. Ханда прибыл на остров, куда даже прямого рейса не было – только с пересадкой. Пустой маленький аэропорт. Летняя жара, оглушительный стрёкот цикад. Ни транспорта, ни людей. – В этой местности нет ни автобусов, ни поездов – ничего такого? – Автобус останавливается здесь раз в день. (Ханда и деревенский председатель) Потом-то с людьми он познакомился, и для нервного парня их сперва оказалось даже слишком много – особенно вездесущей Нару. Однако уже к вечеру Ханда проникся и вместо «Кругом враги» написал свой первый вдохновенный иероглиф – полутораметровое «Веселье». События развиваются, пожалуй, чересчур быстро. Вон, Ханда уже просит своего друга Кавафуджи извиниться за него перед директором. Но лично просить прощения пока не готов. Посмотрим, много ли пространства ему ещё оставили для личностных перемен. Иначе сперва показать невротика, способного от обиды вспылить вплоть до рукоприкладства (ударить пожилого человека. Опирающегося на трость. Маститого. На официальном мероприятии. На глазах у уймы коллег), а затем целительной деревенской жизнью за сутки примирить его с самим собой и адаптировать в жизни и профессии... Кхм. Кхм-кхм. – Да не нужен мне закат. Посмотри на небо – ничего не будет видно сквозь такие облака. – Ты не узнаешь наверняка, пока не вскарабкаешься и не проверишь. (Ханда и Нару) Так вот, главный герой оттаивает чересчур поспешно. Зато деревенский председатель и проказница Нару получились живыми и славными. Да и сама атмосфера деревни порадовала: в шкафу – талисманы; сортир – дыра в полу (хотя и облагороженная); на кухне – мыши; под раковиной… ну, не чернушки-сусуватари, как у Миядзаки в «Моём соседе Тоторо», а всё та же Нару, однако эффект чем-то схож. Юмор зачастую строится на принципе, прямо озвученном школьным учителем: когда избалованный благами цивилизации бисёнен попадает в неловкое положение, это, дескать, весело. Иногда да, иногда не очень. Например, традиционная детская забава кантё (да-да, два указательных пальца, резким движением вводимые понятно куда), хоть и добавила очередной штрих к описанию детей, однако получила больше внимания, чем заслуживала. Зато растерянность Ханды перед Хиной (застенчивой подругой Нару, которая рыдает и от страха, и от радости) или выдворение из дома председателя с Нару больше пришлись ко двору. Итого: поменьше предсказуемых эмоций, побольше атмосферы – и получится тёплая летняя история, забавная и уютная. Обсуждение (уже 8 комментариев) 7 июля 2014 |
Авторизируйтесь, чтобы оставлять комментарии: