Хеллбой

Через пару недель выйдут «Мстители: Конец игры» — самый важный комикс-фильм поколения, итог десятилетнего развития жанра, который напалмом выжжет бокс-офис и раскидает по углам все прочие комикс-экранизации, опрометчиво заглянувшие в прокат незадолго до: после 29 апреля никто и не вспомнит какого-нибудь «Шазама!» или «Капитана Марвел». Но если и будет исключение из этого правила, то оно перед вами — новый «Хеллбой»: он-то слеплен из другого теста.

«Хеллбой» вытворяет такое, что и не снилось благопристойным супергеройским кинокомиксам, и явно этим кичится. Пусть не в такой степени, как «Дэдпул», но с куда большим на то правом. Потому что жеманный и рафинированный «Дэдпул» (и особенно «Дэдпул 2»), со всеми его шутейками, проломами четвёртой стены и показушной кровавостью, всё равно вполне органично вписывается в актуальный супергеройский контекст. А вот «Хеллбой» не такой, предельно честный в своих трэшевости и брутальности, он идёт своей дорогой и явно пытается нащупать свой собственный язык и найти своего собственного зрителя. Увы, судя по отзывам критиков и американскому бокс-офису, не слишком успешно. Зато у него есть шансы добрать своё на домашнем видео (и в онлайн-кинотеатрах) и задатки для становления культовой классикой, непонятой современниками.

Но прежде чем углубляться в адские недра нового «Хеллбоя», необходимо прояснить вопрос, который волнует всех, кому не наплевать на франчайз в принципе: как он по сравнению с дилогией Гильермо дель Торо? И по сравнению с дилогией Гильермо дель Торо он… другой. Нилу Маршаллу удалось найти собственный подход к персонажам и миру, который, при наличии общего исходника, настолько отличается от подхода пухлого бородатого мексиканского гения, что сравнивать их почти бессмысленно. Почти.

Там, где у дель Торо сказочность, визуальная изысканность и даже некоторая трагичность, у Маршалла — нарочитые брутальность, резкость, грубость и небрежность. Если Хеллбой Рона Перлмана — практически рефлексирующий интеллигент, пусть и с грубоватыми манерами, зато с добрыми глазами и возвышенной душой, то Хеллбой Дэвида Харбора — стопроцентное обаятельное хамло, которое временами ноет, но не из-за глубины переживаний, а исключительно по причине скверного характера и дурного настроения. К тому же настолько маскулинное, что у любого прогрессивного критика от одного его вида должно случиться (и случилось) ядерное несварение. Виданное ли дело, чтобы в нашу эпоху Сильных Женских Персонажей (хотя и здесь такая имеется) и маячащего на горизонте первого супергея герой побеждал зло чисто потому, что он настоящий крутой мужик и на херу вертел эти ваши бабские пророчества и прочую чухню?

Под стать ему и другие персонажи. Брум в исполнении Иэна Макшейна тут не престарелый добряк-профессор Джона Хёрта, а жёсткий и циничный убийца (по собственному определению), почти лишённый сентиментальности и целеустремлённый до одержимости. Также в команде блюющая призраками язва-медиум вместо психически нестабильной пирокинетички и брутальный грубиян-спецназовец вместо чувствительного ихтиандра. Что те, что эти хороши по-своему, но создают почву для принципиально разных историй.

В новой истории, например, король Артур заживо расчленяет сказочно прекрасную героиню Миллы Йовович, по-настоящему гротескная и без дураков пугающая Баба-Яга лакомится детскими ручками, а двуногий кабан-переросток вырывает у только что встреченного монаха язык вместе с нижней челюстью. И это даже не самые смачные сцены фильма.

Сюжет и диалоги нового «Хеллбоя» нарочито небрежны, что придаёт ему трэшевый флёр даже в большей степени, чем смакование кровавых подробностей и бюджетные спецэффекты. Всё это очаровывает, как и матерщина (в русском дубляже заменённая общественно приемлемыми посылами на хер) или грубые и, честно говоря, не такие уж и смешные шутки. Впрочем, ближе к финалу начинает утомлять, особенно если обращать внимание на регулярные странности поведения персонажей и слишком уж внезапные сюжетные повороты. Хотя это совсем не обязательно: некоторая рыхлость повествования запросто компенсируется его насыщенностью — постоянная смена локаций и обилие событий на единицу экранного времени не дают заскучать.

Но всё же чего-то «Хеллбою» не хватает для того, чтобы достучаться до публики. В случае с западными критиками речь, скорее всего, о наплевательском отношении к актуальной повестке и трагическом нежелании вписываться в социокультурный контекст и рамки приличия. В случае со зрителями проблема ещё и в визуальной части, и дело даже не в ощутимой бюджетности, а в отсутствии собственного узнаваемого визуального стиля. При всей своей дикости «Хеллбой» выглядит очень… обычно. В нём хватает хорошего экшена вроде разборки с великанами или сибирского эпилога, снятых почти одним планом (на самом деле, нет), да и просто эффектных сцен (Диабло верхом на Смертокрыле, если вы понимаете, о чём мы), встречаются интересные жуткие твари, особенно под конец, а уж чудовищно жестоких или просто отвратительных (в хорошем смысле) эпизодов и вовсе не счесть. Но всё же нет в фильме какой-то визуальной изюминки, за которую можно было бы зацепиться, — всё, что он предлагает, мы уже где-то видели, и там оно было как минимум не хуже.

И тем не менее, перезапущенный «Хеллбой», при всей своей спорности, обладает одним важным качеством, которое постепенно уходит из комикс-фильмов: у кого-то он наверняка вызовет восторг, у кого-то — неприязнь или даже полыхания адского пламени пониже спины, но едва ли найдётся зритель, которого красный чертяка оставит равнодушным. И это пока, пожалуй, самое важное.