Бен Аффлек — мужчина фактурный. И режиссёр, говорят, хороший. А вот насчёт актёрских талантов ходят разные мнения — мол, не каждая роль ему по широкому плечу. Например, в качестве сурового Бэтмена (по версии Зака Снайдера), подбородок Бена и могучий торс выглядят убедительно. Ещё амплуа бухгалтера из «Расплаты» смотрится на нём органично — роль аутиста сидит на Бене как влитая, словно он сам, как и персонаж, с трудом понимает, что происходит. К чему это небольшое лирическое отступление? К тому, что Роберт Паттинсон семимильными шагами идёт по стопам Аффлека — не только играет Бэтмена (плохо, кстати), но и замечательно воплощает людей с особенностями умственного развития.
В «Микки 17» главный герой весь хронометраж ходит с таким выражением лица, что так и тянет поставить какой-нибудь оскорбительный диагноз. Складывается впечатление, что актёр не вышел из образа со съёмок «Ровера», где его персонаж тоже не блистал интеллектом. Местами закрадываются подозрения, что постоянные клонирования с перезаписью сознания оказывают деградирующий эффект на личность, но они разбиваются при появлении Микки-18 — у того и с выражением лица всё в порядке, и характер лишён харизмы выжатой половой тряпки. Правда, начинаешь задаваться вопросами: а в чём смысл такого художественного решения? Неужто логика повествования настолько хромает, что двигать сюжет может только очередная лажа в исполнении идиота?
История строится вокруг неудачника Микки, крупно задолжавшего бандитам. Так как у него нет ни денег, ни полезных навыков, ни желания быть расчленённым, парень вербуется в миссию по колонизации другой планеты в качестве «расходника». Ему достаются самые опасные задания, цель которых зачастую тупо умереть на благо остальных — после гибели Микки клонируют новое туловище и загружают в него заранее записанное сознание. В процессе Паттинсон блещет всеми гранями лицедейского мастерства — то тёзку Роберта Патрика в образе замороженного Т-1000 закосплеит, то молодого Алексея Глызина изобразит.
При таких вводных ненароком может показаться, что фильм посвящен непростым трудовым будням Микки, в ходе которых он умирает различными изобретательными способами, а в остальное время пытается быть нормальным парнем. Но нет. Думаете, в центре истории окажутся мытарства и лишения колонистов, вынужденных в суровых условиях обживать неизвестную планету? Снова мимо. Это кино о первом контакте с внеземным разумом, когда два вида преодолевают ксенофобию, разногласия и банальную алчность? Ни разу. Может, нам покажут конфликт простых переселенцев с руководителем миссии, самовлюблённым нарциссом с явным желанием построить секту имени себя, карикатурно списанный с одного ныне действующего президента? Отнюдь. Неужто набившая оскомину любовная линия между многоразовым Микки и его мисткастнутой пассией, призванной поддерживать закон, но вместо этого активно его нарушающей? Увы.
Так о чём же фильм? На самом деле обо всём сразу. Подобно лоскутному одеялу, сюжет жадно включает в себя все вышеперечисленные элементы, но не раскрывает ни один из них в должной мере — в итоге на выходе получается пёстрое нечто, формально выполняющее свою функцию, но лишённое единообразия или гармонии сочетания. Кажется, что авторы честно пытались впихнуть невпихуемое — несколько линий в один поток, искренне надеясь, что зрители проникнутся, как Гренда из «Гравити Фолз» и «испытают катарсис аж восемь раз». Возможно, чтобы в полной мере раскрыться потенциалу, тупо не хватило хронометража — в рамках условного южно-корейского сериала с форменной манерой подачи а-ля «карнавальная дичь» такое смотрелось бы органично.
Усугубляет общее разочарование от идейного наполнения и обёртка. Нет, картинка в целом в кадре приятная, но многое другое вызывает вопросы. Дизайн одежды, например. Сам Микки — может, Паттинсон и гениально его играет, но как персонаж он вызывает скорее раздражение, нежели сопереживание. Любовная линия тоже получилась спорной — в химию между Микки и его пассией не веришь, а сомнительное кастинговое решение подчёркивается блеклой актёрской игрой. Пробелы в нарративной логике — откуда Микки помнит свои смерти, если копию сознания снимают с ещё живого клона с определённой периодичностью? А если с мёртвого мозга, то это ж какой прорыв в криминалистике — фиг бы общество отказалось от такой технологии. В общем, вопросов обозначено много, а ответов на них нет от слова совсем.
В сухом остатке остаётся печальное послевкусие. «Микки 17» как избалованный ребёнок в магазине игрушек настырно и жадно хватает различные темы из научной фантастики, но повертев их пару минут в руках, тут же бросает, чтобы переключиться на следующую. Фильму не хватает центральной идеи, стержня, на который можно было бы нанизать всю шаблонную и поверхностную бижутерию, которая наполняет хронометраж, зачастую даже не в хронологическом порядке. А если прибавить к этому небрежное исполнение и сомнительные художественные решения, то вердикт становится необратим.
Элементы фильма по отдельности достойны лучшей участи, но все вместе мешают друг другу, толкаясь в зыбком болоте режиссёрского видения. И в итоге получился омерзительный синематографичный монстр Франкенштейна, собранный из плохо прилегающих кусков — может, он даже добрый где-то глубоко в душе, но смельчаков, готовых потратить время на то, чтобы познакомиться получше, нет.
Авторизируйтесь, чтобы оставлять комментарии: