Посейдон

Простосочиненные и односторонне острые фильмы — вроде «Посейдона» — для определенного числа критиков и зрителей служат как широко известный психотест Тера Рошаха. Будучи не сложнее банального чернильного пятна, новая картина Вольфганга Петерсона, тем не менее, работает как тонкий психологический градусник для подсчета поголовья внутричерепных тараканов.

«Смотрите, какие замечательные пятна у меня получились!» — восклицает кинодел. А в ответ осоловевшему от изумления режиссеру слышатся нудные речи, свидетельствующие о душевном здоровье зрителя обыкновенного или критикана напыщенного. Дескать, плохие пятна, однообразные, слишком напоминают другое крупное пятно, а оно всяко лучше, потому что «Оскары», драма, метафоры и вообще. А еще ведь был оригинал почти двадцатипятилетней давности — он, ясен пень, выигрышнее и образцовее, ибо снимали тогда ого-го как. Спецэффекты были, конечно, дерьмо дерьмом, зато персонажи — куда живее нашего мавзолейного Тутанхамончика!

И это еще в лучшем случае. В худшем обзовут массовиком-затейником, развлекающим толпу, позабывшим об искусстве ренегатом, которому самая безвестная критическая дворняжка лапы больше не подаст.

Из-за подобных товарищей любой маломальский положительный отзыв обречен выглядеть объяснительной за вчерашнее неразумное поведение. Так, мол, и так, находясь в здравом уме и трезвой памяти, посреди удушливо жаркого дня тонкий ценитель кинематографа сиганул в фонтан и категорически не желал оный покидать.

Вам кажется, что за такие действия следует извиняться и испытывать чувство вины хотя бы перед самим собой? А вот дудки.

Откровенно говоря, «Посейдон» — действительно простой фильм. Иногда может даже показаться, что в своей незамутненной святости он, снятый по усовершенствованной режиссером формуле «Вода дырочку найдет», кое-где переходит рамки приличий. В чем заключается модернизация древней человеческой мудрости? В уникальной ее интерпретации: «Вода дырочку найдет и разнесет нахуй этот плавучий супермаркет вместе с командой и пассажирами». Действительно, несложно и понятно, а также задает тон и ритм повествованию. Скажем сразу, это не спринт и даже не стометровка — повествование несется со скоростью намазанного в интересном месте скипидаром индивида.

Пятнадцать минут на то, чтоб раздать примам номера с краткими характеристиками: Бывший Подводник, Бывший Пожарный и Мэр, Баба с Сыном, Нелегальная Иммигрантка, Суицидальный Педик-Архитектор, Эмми Россум, Бойфренд Эмми Россум. По-быстрому познакомились, а теперь вот — Кошмарная Блуждающая Волна-Убийца, ну или как ее там, пожаловала. Времени на изучение главных героев нет, о других людях тоже не беспокойтесь — сюжет расправляется с ними как с персональными врагами режиссера — зрелищно, жестоко, а порой и с изрядной порцией юмора. Конечно же, кофейно-черного.

В «Посейдоне» нет места размышлений на тему: «Ой, коридор, полный обгоревших и чертовски мертвых трупов. А ведь это чьи-то сыновья, отцы, братья…» История не повествует о силе человеческого духа и желании выжить во что бы то ни стало. Наоборот — сказ идет о хрупкости человека и всех вещей, которыми он окружил себя в надежде защититься от безжалостной и всеразрушающей стихии. О, да, мы вышли из воды, но с необычайной легкостью туда же и вернемся.

Бытует мнение, что уважение тесно сожительствует с паническим страхом. Вольфганг Петерсен научит вас уважать океан путем издевательств над главными героями. Бегство с перевернутого вверх тормашками лайнера сопровождается испытанием полным ассортиментом фобий — страхом огня, воды и медных труб, сиречь быстро затопляемых вентиляционных шахт. В столь враждебном окружении актерам остается лишь вопить, матерно булькать, попадать из одной гиблой ситуации в еще более гиблую и по необходимости проявлять чудеса геройства и самопожертвования. Короче говоря, ничего, собственно, из ряда вон.

И заключительная аналогия. Ей-богу, трудно найти для экспириенса «Посейдона» более подходящее сравнение, чем поездочки на так называемых американских горках. Скорость аттракциона, помноженная на его незамысловатость, дают замечательный эффект: знай себе держись покрепче, ори во всю глотку, лови кайф и хоть дюжину раз кряду обещай больше ни за что в жизни не садиться в треклятую вагонетку. После «Посейдона» тоже хочется поставить крест на морских прогулках и стать преданным рабом железнодорожных сообщений — до того момента, пока засранец Петерсон не снимет что-нибудь катастрофическое про поезда.