Союзники

«Шерше ля колибри», — сказали герою. Но получилось всё равно шерше ля фам.

В пустыне можно увидеть оазис или мираж; а если удача повернётся к вам тылом, то рискуете напороться там на какое-нибудь ядовитое создание. Ещё в пустыне иногда встречаются спецагенты-парашютисты — фильм начинается как добротная шпионская драма, с мимикрией, саспенсом, расстановкой своих ловушек и избеганием чужих. Увы, очень скоро он сбрасывает камуфляж и оказывается драмой любовной, с рыданиями в слоу-мо и обильным жертвоприношением во имя чувств. Первыми отправляются на заклание самоконтроль и профессиональная компетентность. Проходит немного времени — и вот уже жертвами становятся живые люди: над ними нависает угроза, кто-то гибнет. Кому сказать за это мерси? Не столько даже нацистам (они антагонисты, от них ничего хорошего и не ждёшь), сколько главному положительному герою Максу. Коллеги и близкие наперебой расхваливают этого бравого подполковника — мол, он очень умный и опытный, ему явно светит повышение. Но умён и профессионален Макс лишь на словах: у него не остаётся ни холодной головы, ни чистых рук — только горячее сердце. Да и то какое-то малогабаритное: туда не помещаются все «свои», места хватает лишь для троих — его возлюбленной Марианн, ребёнка и самого себя.

«Ни уму ни сердцу» — старая поговорка описывает новую киноленту как нельзя лучше. За ум здесь худо-бедно отвечает начальство Макса, особенно сотрудник отдела V — но для контраста с протагонистом он представлен почти карикатурно, этаким подвальным сухарём. Тем зрителям, которые хотят реалистичной работы спецслужб, лучше посмотреть «Шпион, выйди вон», основанный на романе взаправдашнего отставного разведчика Джона Ле Карре.

По всему, что связано с сердцем, «Союзники» тоже проигрывают другим картинам. Даже в разухабистых, балансирующих на грани фола «Бесславных ублюдках» любовная драма вызывает гораздо большее сопереживание, хотя разворачивается на втором плане, а влюблённый — молодой немецкий офицер, то есть заведомый враг. Сильные произведения способны и к антагонистам вызывать пусть не симпатию, но по крайней мере сострадание. «Союзники» — шатающийся на ветру доходяга, он и протагонистов-то неспособен сделать интересными: Макс с Марианн периодически дают поводы приложить к лицу ладонь а-ля капитан Пикар. Да, давно известно, что нежные чувства негативно сказываются на IQ; но любовь всё же измеряется не количеством совершённых под её воздействием глупостей, и уж тем более она не является оправданием для создания угрозы чужим жизням.

Следующее сравнение — с «Касабланкой» — не просто напрашивается, оно напористо врывается в текст, занимая своё законное место. Классическая лента с Хамфри Богартом и Ингрид Бергман тоже показывает Марокко 1942 года, тоже рассказывает о любви на фоне войны, не чураясь сентиментальности и штампов; ключевая роль «Марсельезы» — и та общая! Но при этом два фильма принципиально различны, как позитив и негатив (и раз название города и киноленты «Касабланка» переводится как «Белый дом», то пусть «Союзники» проходят под кодовым именем «Чёрный дом»). В «Касабланке» герои жертвуют своей любовью и сражаются ради общей победы; фильм оставляет хоть и грустное, но светлое впечатление, и сейчас, спустя полвека, его продолжают смотреть и пересматривать. И зрителям отчего-то не кажется, что раз герои расстаются, значит, любовь у них неказистая, а то и вовсе ненастоящая. Мало у кого язык поворачивается ругать «Касабланку» — впрочем, Умберто Эко продемонстрировал редкую подвижность непарного выроста дна ротовой полости: согласно писателю, «Касабланка» весьма посредственный фильм, она собрала в себе уйму других фильмов, сотню штампов и все архетипы. Но и штампы ей не помеха, даже наоборот, по словам того же Эко: «Пара клише заставляет нас смеяться. Сотня клише побуждает нас растрогаться». А в «Союзниках» клише не образуют единый бальный танец — они просто торчат то тут, то там; герои вызывают симпатию лишь иногда и ненадолго — а потом вновь раздражают, особенно Макс.

В чём же дело? Уж не диверсия ли здесь приключилась? Давайте сами поиграем в шпионов и попробуем вычислить «крота» — нехорошего человека, из-за чьей подрывной деятельности многообещающий фильм не сумел завести мотор и взлететь. Может, набедокурил режиссёр? Для Роберта Земекиса «Союзники» всего третья кинолента с рейтингом R, вдруг не хватило опыта? Впрочем, это же Земекис! Уж чего-чего, а опыта у него в избытке. Может, вражеским агентом является сценарист? Но и у Стивена Найта досье вполне приличное; да, там попадаются подозрительные вещи типа «Седьмого сына» или «Шефа Адама Джонса» — однако удач ощутимо больше: «Лок», «Жертвуя пешкой», «Острые козырьки» и прочие. Хм, не актёры ли подвели? У Брэда Питта хорошее алиби: для него это уже четвёртый фильм про Вторую мировую, эпоху он знает; да и вообще лицедей не из последних, пусть здесь и перебарщивает то с непроницаемостью, переходящей в деревянность, то с драматическими метаниями, после которых в покерные умения и большой шпионский опыт его персонажа вообще не верится. Тогда Марион Котийяр?.. Нет, заподозрить в чём-либо дурном такую женщину просто немыслимо!

Похоже, авторы и актёры ни при чём. Ну вот, даже коварного диверсанта у «Союзников» не оказалось. Последний шанс на то, что фильм выделится хоть чем-нибудь оригинальным, растаял, будто мираж. «Союзники» напоминают многие хорошие произведения — но не выдерживают сравнения с ними. Колоритно воссоздают на экране тяжкую и выдающуюся эпоху (атмосфера с её автомобилями, самолётами, нарядами, интерьерами правда удалась, хотя бы визуально фильм заслуживает одобрения) — но наполняют её шаблонными ходами и сомнительными персонажами. Если у «Союзников» и был потенциал, то его забыли снять с предохранителя.