Дэвид Линч: Жизнь в искусстве

«Пьёшь кофе, куришь сигареты и рисуешь… вот и всё», — такой виделась идеальная жизнь тринадцатилетнему Дэвиду Линчу. «Можно сюда ещё добавить девушек», — чуть подумав, прибавлял он. И судя по всему, именно такой жизни впоследствии достиг.

В его мастерской, вопреки его же работам, очень светло, летают мотыльки и слышны голоса птиц. Семидесятилетний Дэвид Линч пьёт кофе, курит и очень много рисует. С девушками тоже всё в порядке: пятилетняя Лула Богиня — его дочь — составляет компанию. Вероятно, она как никто понимает его именно сейчас. Ведь чем бы здесь ни занимался её отец (водил кистью по холсту, клеил папье-маше, выкручивал плоскогубцами надпись из проволоки или просто смотрел в окно), он всегда видел во всём свои особые, дивные миры. С его слов, это началось именно в детстве.

Отказавшись от привычной всем мистификации личности Дэвида Линча, авторы-документалисты, возможно, впервые искренне решили разобраться в символизме его творчества в целом и ранних экспериментальных фильмов в частности. В заглавие ленты так и просится слово «начало», потому что предмет её исследования — период жизни режиссёра с момента рождения до середины 1970-х годов, прежде всего детство и отрочество. Ещё Фрейд говорил: «B наших сновидениях мы всегда одной ногой в детстве». Для понимания Линча, в фильмах которого границы сна и яви всегда размыты, это можно считать подсказкой. А лучше его самого, разумеется, про детство никто не расскажет. Вот он и рассказывает: про родителей, про счастливые игры в грязи под большим деревом и про то, как ненавидел школу. В перерывах между выкуренными сигаретами Линча нынешнего идут семейная кинохроника и фотографии Линча тех дней, иллюстрируя его воспоминания. И как ни странно, то, о чём он говорит, более чем понятно — обыкновенное начало жизни творческого человека.

Однако сквозь повествование о прошлом проступают и искомые ключи к казавшимся бессмысленными загадкам его картин. На удивление, они оказываются совершенно логичными и простыми. Вас испугала безумная обнажённая женщина с окровавленными губами, возникшая из темноты «Синего бархата»? Юный Дэвид испугался не меньше вашего, когда она появилась недалеко от его дома как-то раз одним странным вечером. Вы ломали голову над смыслом «Головы-ластика»? Разгадка проще некуда — это всего-навсего описание быта жителей Филадельфии. Мэри Икс и её родители, кстати, были соседями Линча в 1965 году.

Сам же брак Генри и этой Мэри, став основой полнометражного дебюта, завершает документальную историю о Дэвиде Линче. Чёрно-белый кошмарный сон, полный скрытых символов и отчаяния, — так считалось ранее. Теперь-то понятно, что это зритель был невнимателен.