Три билборда на границе Эббинга, Миссури

Человечество изобрело бумеранги как минимум 50 000 лет назад, когда ещё жили неандертальцы. А вот универсальный способ справляться с утратой не придумало до сих пор — и скорбящие поступают кто во что горазд. А что если к боли примешивается чувство вины? Кто-то желает смерти, но потом переключается на конструктив и своими жизнью и трудами чтит память умерших, как герои «Дела храбрых» или «По млечному пути». Кто-то уверен в собственной правоте и живёт по-прежнему, лишь единожды на несколько часов позволяя себе сентиментальность, как героиня «Он и она». Кто-то отстраняется ото всех близких и заживо хоронит себя в унылой работе, как герой «Манчестера у моря» (откуда сюда, кстати, перекочевал актёр Лукас Хеджес). Героиня «Трёх билбордов на границе Эббинга, Миссури» Милдред Хейс решает простимулировать пинком местную полицию, арендовав титульные рекламные щиты и написав на них чёрным по красному вопросы о погибшей семь месяцев назад дочери Анджеле: «Изнасилована, умирая. И всё ещё никаких арестов? Как так, шериф Уиллоуби?»

Казалось бы, все симпатии зрителей должны быть на стороне протагонистки, тем более что среди копов Эббинга водятся расисты и избиватели людей. Однако Милдред — вовсе не нежная олениха, она перестаёт посещать церковь (а бонусом прикладывает священника забористым длинным монологом), стирает с лица улыбку и выходит на тропу войны, вооружившись здоровенным томагавком: ранит словами и делами, даже если ради этого надо преступить моральные или официальные законы. Дай ей волю — она бы каждому мужчине пустила кровь (не летально, но чтобы на анализ ДНК хватило). Неспроста первая же композиция в сборнике саундтрека называется Mildred Goes to War. Меж тем находящийся по ту сторону баррикад шериф Билл Уиллоуби — славный человек, добрый семьянин, «отец солдатам», настоящий детектив, он искренне переживает из-за нераскрытого дела об убийстве Анджелы и пытается сделать хоть что-то. Фильм полон неоднозначностей — и в противостоянии сторон, и в отдельно взятых людях. Врач способен забыть клятву Гиппократа, а человек с проблемами контроля гнева — быть любящим отцом. Ярчайший пример внутреннего многоцветия — офицер Джейсон Диксон.

Помимо неоднозначностей тут пруд пруди символов и аллюзий. «Три билборда…» — третий фильм режиссёра-сценариста Мартина Макдоны, ключевых героев тоже трое. Объявления на билбордах появляются в Пасху, и однажды рядом с ними Милдред задумывается о реинкарнации. Важнейшая стихия — огонь, уничтожающий и меняющий. Регулярно попадаются отсылки к киноленте «А теперь не смотри». Даже бандана у героини не просто так, она передаёт привет «Охотнику на оленей», по которому фанатеет Макдона. А ещё здесь обилие «бумерангов»: насилие возвращается насилием, огонь — огнём, добро — добром. Это прямым текстом высказывает шериф Уиллоуби, когда уверяет, что ненависть ничего не решает, нужны любовь и спокойствие.

К слову, бумеранг — многофункциональная штука. В Австралии они использовались для войн, драк, охоты, наказания женщин, рытья земли и добывания огня. А можно ли бумерангом сбить «глухаря»? Это зависит от того, какой он: бывают возвращающиеся, а бывают — нет.

При всех злоключениях и переживаниях персонажей, «Три билборда…» совсем не чернушный. Более того, это наименее кровожадный из фильмов Макдоны. Да, он лихо топчется сапогами по ожиданиям и мозолям героев… но вновь показывает, что надежда — самое смертоустойчивое чувство.

Немудрено, что кинолента достучалась даже до чёрствых сердец киноакадемиков: у неё в активе семь номинаций на «Оскар» (третий результат после «Формы воды» Гильермо дель Торо и «Дюнкерка» Кристофера Нолана), в том числе самые козырные — «Лучший фильм», «Лучший оригинальный сценарий», «Лучшая актриса». Собственно, Макдона целенаправленно писал сценарий под Фрэнсис Макдорманд — но она долго сомневалась, считая, что не подходит по возрасту. Конец сомнениям грубо, зато эффективно положил её муж Джоэл Коэн, сказавший: «Просто заткнись и сделай это». Речь персонажей фильма грубее на порядок — однако остаётся уместной, проникновенной и остроумной. Российский дубляж, разумеется, сгладил острые углы — но не до выхолощенной сферичности. Тем более что многим репликам цензура не страшна: они не выходят за рамки приличий и при этом относятся к классу колюще-режущих предметов. Наиболее безобидный пример — принципиальная разница между «Ты идиот» и «Ты идиот?»

Между действующими лицами тоже уйма различий. Однако если бывают трагедии подвида «в общем, все умерли», то здесь трагикомедия подвида «в общем, всех жалко» (кроме третьестепенных агрессоров). Если вывезти персонажей на римские каникулы и попросить совать руки в «Уста истины», то потеря конечности не грозит никому — зато уже на третьем-четвёртом герое из глаз каменного Тритона потечёт морская вода: злостных вралей нет, ситуативно лгущие и что-то утаивающие есть, кто светоч истины — поди реши, рассортировать их на однозначно правых и виноватых не сумеет даже античное божество.

Да и зачем проводить границы между людьми? Фильм отчётливо советует поступать наоборот.