Союз спасения

Что должна содержать в себе рецензия на современный российский фильм? Подсчёт потраченного бюджета, краткую справку о режиссёре и сценаристе, фактологический разбор — особенно если кино о прошлом. Ещё можно немного припорошить это взглядами самого автора, порассуждать о политике, образованности современного зрителя, вспомнить, что всюду враги и теории заговора никто не отменял. Кино плохое, смотреть не ходите, лучше подождите, пока что-то новое снимет Скорсезе или Полански.

С этим текстом такого, увы, не получилось. Фильм о декабристах — явление довольно интересное в отечественном кинематографе, потому разбирать его хочется немного под другим углом.

«Союз спасения», кстати, не совсем о декабристах; точнее, не обо всех. Главные герои — пятеро казнённых судом декабристов, шестой, который не вышел на Сенатскую площадь, как должен был, и, пожалуй, Николай Павлович Романов. Ощущение после просмотра складывается такое, будто декабристы стояли не против государства, а против Николая лично. Почему так? Ответов может быть несколько.

Фильм начинается почти с конца, а заканчивается началом — и пути героев, и всей истории. Вообще, нелинейность повествования продолжается весь фильм, причём разрушается единство как времени, так и места. Нам торопятся всех показать, быстро пояснить, как они дошли до такой жизни, и в общих чертах набросать портреты основных участников событий.

Вот Сергей Муравьёв-Апостол, блестящий офицер, учился в Париже и воевал в 1812 году, один из самых энергичных и решительных членов «Союза спасения». Вот Михаил Бестужев-Рюмин, друг Сергея, вместе с ним участвует в восстании, но периодически колеблется. Вот Павел Пестель — взрывной, отчаянный человек, которому очень хочется решить всё здесь и сейчас. Пестель — центр «Южного общества», он почти всё время проводит на Украине, но слишком несдержан, чтобы умело вести подпольную деятельность. Вот Пётр Каховский, у которого на лице написано, что стрелять по людям начнёт именно он, — сам актёр будто бы пришёл слегка из другого фильма и был готов убивать Александра II, но срочно понадобился тут, на Сенатской. Вот Сергей Трубецкой, князь, вечно твердящий о благоразумии и осторожности. И вот Кондратий Рылеев, полная его противоположность — поэт, который носится по всему Петербургу, пьяный от ощущения того, что скоро его мечта осуществится.

Кроме того, фильм показывает нам Александра I и Николая, его младшего брата, обходя стороной среднего, Константина. Они решают вопросы престолонаследия, бродят по своим покоям и постоянно боятся — то за свою жизнь, то за чужую. Никакого определённого окраса их образы здесь не несут. Ни Александр, ни Николай не показаны стопроцентно положительными или отрицательными, да и слабости их прорисованы условно — времени мало, а надо ещё рассказать про само восстание декабристов!

Нелинейность повествования запутывает, но совсем немного. Создатели не гнушаются использовать титры, подписывающие персонажей, ставить на экран поясняющий текст и читать его закадровым голосом. Это, конечно, лишнее и крайне утомляло ещё в «Викинге» — лучше бы это время потратили на лишний пролёт камеры над замёрзшими каналами Петербурга, ей-богу. Но титры-подписи ещё можно простить, всё-таки у нас тут не двое главных героев и всех получается запомнить лишь где-то к середине фильма.

Так вот, декабристы строят планы по изменению существующего государственного строя; если не загружать себя долгими историческими справками, можно сказать только, что эти люди были не террористами и не собирались свергать самодержавие с концами. Им далеко было до Игнатия Гриневицкого или Гаврило Принципа, однако они смогли на какой-то момент пошатнуть незыблемость царской власти в России.

Держать романтический образ декабриста в «Союзе спасения» в основном достаётся Муравьёву-Апостолу и Рылееву: один влюбляется (а режиссёр с трудом пытается убедить всех, что любовная линия имеет смысл), другой воркует с дочерью и патетично говорит с женой утром 14 декабря. Это тоже отвлекает от основного сюжета, да и в жёны декабристов Анне Бельской и супруге Рылеева дорога историей заказана.

Киноцитирование в «Союзе спасения» есть. Зоркий глаз рецензента, натасканный замечать смысл там, где его нет, может увидеть в первых титрах, указывающих на 1808 год и пансион Хикса в Париже, отсылку ко схожему приёму в фильме Йоргоса Лантимоса «Фаворитка». Или заметить, что сцена с воображаемым убийством — там, где заговорщики представляли, как будут объявлять всем, что c'est la révolution, — чем-то похожа на фильмы Гая Ричи. Музыка в «Союзе спасения» очень интересная: мотивы напоминают композиции Дэниэла Пембертона, а временами звучат мотивы известных песен — открывает фильм вообще «Наутилус Помпилиус» с «Прогулками по воде». Избежать банальности удаётся аранжировкой, отсутствием вокала и тем, что музыка звучит на фоне, не перебивая ход событий, к которым текст песни не имеет отношения.

Под энергичный саундтрек перед глазами материализуется наглядное пособие по российской военной форме первой четверти XIX века. Здесь блестят офицерские мундиры, серым пятном маячат солдатские шинели, мелькают причудливые головные уборы, ружья, штыки (то в крови, то без), шляпы а-ля Наполеон Бонапарт и костюмы прямиком из нашей памяти детства, в каких щеголяли Андрей Болконский и Пьер Безухов. Троекратное «Ура!» тому, кто занимался кастингом: если исполнители главных ролей вряд ли чем-то удивят, то красивые профили и запоминающиеся лица растерянных молодых офицеров на второстепенных ролях и в массовке великолепны. Оператор часто берёт их крупным планом, словно отмечая, что речь идёт о людях, какими бы ни были их поступки.

Вообще, фильм скорее о человеческой судьбе, хоть и затрагивает подобные вопросы не слишком глубоко. Здесь нет неудачной монументальности и псевдоисторичности «Викинга», как нет и камерной «истории одного дня»; здесь всего понемногу. Отношение к восставшим, к императорской семье, к старым служакам, к предателям и к обычным солдатам одинаковое — всех жалко, всем хочется помочь, хотя и не факт, что следует. Фильму недостаёт жёсткости, с какой можно рассказать историю декабристов, и иногда хочется добавить в портрет события больше реализма.

Если кому нужна метафора для пояснения, то «Союз спасения» похож на кино по мотивам исторического полотна какого-нибудь Репина или Сурикова. Это красивый, красочный, немного грустный фильм, точно воспроизводящий людей с портретов (особенно хорошо это удалось в отношении Николая I), и всё здесь смотрится через призму ушедшей эпохи. Авторы любуются не только самой историей, но и рамой, в которой она сейчас «висит», — именно поэтому костюмы воссозданы с любовью, а диалоги немного неестественны.

Портреты всё-таки не разговаривают.