Гиппопотам

Водяные лошади в легендах — легконогие келпи, агиски, танги и прочие, притягательные и смертоносные. Водяные лошади в реальности — грузные гиппопотамы (с греческого их название так и переводится — «речная лошадь»), куда менее завораживающие внешне, но тоже опасные: недаром в Африке от них гибнет гораздо больше людей, чем от крокодилов, львов, буйволов. Фильм сразу даёт понять, кто здесь гиппопотам: в первую же минуту протагонист Тед принимает ванну — медленно окунаясь, фыркая и едва ли не прядая ушами. Спасибо, что во время водных процедур он не заходит в своём сходстве дальше — не испражняется, бешено орудуя хвостом, дабы помёт разлетался во все стороны. Зато охотно делает это в остальное время — в переносном смысле: поливает людей сарказмом, критикой, цинизмом. Благодаря культурному багажу (Тед — бывший литератор и театральный критик) получается не тупо и брюзгливо, а метко и остроумно; вдобавок герой честно не исключает и самого себя из списка поливаемых. Однако внезапно свалившаяся на Теда новая работа рассчитывает не на его злой язык, а на зоркий глаз: нужно разобраться, что за чудеса происходят в поместье, где живёт друг Теда Майкл с семьёй: женой Энн, старшим сыном Саймоном и младшим сыном Дэвидом (крестником Теда).

Расследование в поместье — почти такой же столп британской культуры, как Шекспир, охота и файф-о-клок. И надо отдать фильму должное, интригу он держит дольше, чем книга-первоисточник за авторством Стивена Фрая, показывая процесс чудотворства лишь ближе к финалу. Ещё один весомый плюс — Роджер Аллам в главной роли. А дальше — минусы: многое упрощено и сокращено, в финале накручена сентиментальность. От истории семьи Майкла остался лишь один куцый факт. Количество собиравшихся в поместье персонажей уменьшилось в разы — отчего три разных человека слились в одного, а некоторые вообще пропали. Тема стреляющих ружей (не в чеховском, а в охотничьем смысле) исчезла. Энн из миниатюрной голубоглазой блондинки превратилась в противоположность; лошадь Сирень тоже «перекрасилась», но наоборот — из гнедой масти в светло-серую.

Да, для экранизаций книг сокращения и переделки — обычное дело. Но вопрос в качестве этих манипуляций. Режиссёр-сценарист Уит Стиллман недавно сумел очаровательно перенести на экран эпистолярный роман «Леди Сьюзан» Джейн Остин, обойдясь без читов в виде скайпа и смс. Затяжные закадровые начитывания тоже не понадобились: Стиллман взял самые выразительные реплики и ситуации и доказал, что умело дирижирует актёрским ансамблем — даже крохотные образы (например, мистер Джонсон в исполнении того же Фрая) получились яркими и правдоподобными. Авторам «Гиппопотама» до такой ловкости рук далеко. Красу и гордость книги — интеллектуально-ироничный текст Фрая — они, естественно, сократили, ведь его шансы влезть в полтора часа хронометража были меньше, чем кроличья блоха. Но при этом они с грацией бегемота в балетной пачке разбавили его отсебятиной. В актёрском ансамбле то и дело кто-то допускает фальшивую ноту или даёт петуха — некоторые лицедеи грешат переигрыванием. Да и образы им достались сплющенные: скажем, богемный гей Оливер стал совсем карикатурным и неприятным типом. Он по-прежнему рассказывает за обеденным столом про ТТХ своих сексуальных партнёров, но его манерная непосредственность превратилась в натужное кривлянье.

Кстати, тем, кого смущает тема секса, «Гиппопотама» следует смотреть с осторожностью: здесь показываются и обсуждаются самые разные виды плотских утех. Возникает ощущение, что либидо — двигатель всего. Наверное, и наша многострадальная планета как раз благодаря ему вертится вокруг своей несомненно фаллической оси. Налицо занятный контраст со стереотипом о британской чопорности; и ещё занятнее то, что тема секса здесь введена не чтобы эпатировать зрителей или посмешить их незатейливыми пошлостями, а чтобы полнее раскрыть отношения человека с другими людьми и с самим собой.

«Гиппопотам» желчно, но сочувственно рассказывает о том, к чему приводит одиночество, о том, как отчаянно люди цепляются за веру в чудо, о том, какие проблемы бывают в благополучных семьях… и о творчестве, конечно. Недаром же Тед бывший поэт (хотя бывают ли поэты бывшими?), а его крестник Дэвид отчаянно хочет стать стихотворцем. Этот самый Дэвид вдобавок подросток — а значит, здравствуй, тема взросления, со всеми метаниями, чудачествами, половым созреванием и «нитаковостью». Один из персонажей справедливо подмечает: «В нашем обществе сейчас очень модно быть особенным и не таким как все».

Маленькие глазки, жировые складки, короткие конечности-тумбочки, огромные зубы, агрессивность… Комплиментами это не назовёшь — но в сумме получаются забавные и по-своему милые гиппопотамы. В меру упитанные речные жеребцы в полном расцвете сил. Фильм перенял эту почти парадоксальную бегемотью суперспособность — быть славным, несмотря на своеобразную натуру; даже недочёты, вызванные неопытностью режиссёра и сценаристов, не являются критическими. Чудеса, да и только.