Кубо. Легенда о самурае

Луна кажется тихой и пустынной. Однако на самом деле там не протолкнуться: селениты и коротышки, нацисты и шиноби, драконы и зайцы — веками человеческая фантазия населяла Луну одиночками и целыми сообществами. Даже отдельно взятая студия Laika не впервые делает естественный спутник Земли обитаемым; но если «Лунная девочка» Генри Селика была всего-то незатейливой девятиминуткой, то «Кубо. Легенда о самурае» Трэвиса Найта оброс масштабностью.

Луна и солнце — микс чудесный! Или ужасный. В результате их союза кто-то может родиться, а кто-то — умереть. Каково придётся мальчику гаррипоттерного возраста, если его отец — тёплый и могучий, как солнце, — погибнет, а лунная родня по материнской линии организует преследование с нехорошими намерениями? Даже если бы преследователи были обычными — всё равно туго. Фантастический элемент можно вынести за скобки — тогда останется вполне жизненная семейная драма. В этом плане «Кубо» напоминает «Письмо Момо» и «Песнь моря».

Впрочем, зачем фантастику куда-то выносить? Ведь в ней здесь самый смак. Простота сюжета компенсируется яркостью сказочного квеста. Создатели фильма так же парят на крыльях вдохновения и красуются своим мастерством, как их герой. Многие ли авторы сейчас предпочитают компьютерной графике реальную — кукольную — трёхмерность, многие ли умеют столь ловко совмещать классическую стоп-моушен анимацию с новыми технологиями? Например, одно из чудищ было полностью напечатано на 3D-принтере, как и десятки тысяч лиц для персонажей. А финальные титры стоит посмотреть хотя бы ради отрывка о сборке монстра-исполина — здоровенного даже по сравнению со своими создателями, почти пятиметрового, двигающегося во всех направлениях при помощи платформы-гексапода. Зато самая маленькая кукла в фильме получилась ростом всего-навсего пять сантиметров. При этом большое и малое, реальное и цифровое тут гармонично сочетаются. Такая вот не игрушечная магия кукол. Она завораживает зрителей в кинозале так же, как персонажей-селян завораживают устраиваемые Кубо представления оживших оригами.

К сожалению, в сюжете гармонии меньше. На хвосте жанровых плюсов притащились жанровые минусы. Процесс квеста оказывается важнее результата — волшебные доспехи хоть и выстреливают в финале, но не с громким «БА-БАХ!» чеховского ружья, а со стыдливым «пыщ» пистонного пистолетика. Мораль проговаривается прямым текстом: «Надо было слушать родителей», и тому подобное. В нескольких местах сюжет скреплён натяжками — вещий сон воспринимается как нечто само собой разумеющееся, изменение личности обманом никого не коробит. Заключительная схватка грешит штампами, отчего проигрывает по саспенсу первому появлению родственниц или погружению в Сад очей. У второстепенных персонажей чуть ли не на лбу написано, какие функции на них возложены: комедийная старушка необходима в приключенческой истории так же, как огнедышащая курица, плюс она этакая «фигура бабушки» для протагониста. Словом, «Кубо» козыряет новаторством в техническом плане, но в сценарном запинаясь плетётся по чужим следам.

С другой стороны, фильм опирается не абы на что, а на классику. От противопоставления короткой земной жизни, полной как горестей, так и радостей, и бесстрастного бессмертия на Луне веет «Сказанием о принцессе Кагуе» (оно же «Повесть о старике Такэтори») — японской сказкой X века и особенно её вольной экранизацией за авторством Исао Такахаты. Несгибаемость Кубо и его близких напоминает мотивирующие строки из «Хагакурэ» («Сокрытое в листве») — комментариев взаправдашнего самурая XVIII века Ямамото Цунэтомо: «Если безупречный воин исполнен решимости, он подобен мстительному духу. Он умирает не сразу, даже если ему отрубить голову»; «Когда сталкиваешься с трудностями, нужно смело и радостно бросаться вперёд».

Режиссёр-продюсер Трэвис Найт недаром в детстве пожил в Японии, недаром называет в числе своих любимых режиссёров Джорджа Лукаса, Стивена Спилберга, Акиру Куросаву, Хаяо Миядзаки — в его «Кубо» видны упор на семейную тему и очарованность Страной восходящего солнца. Играют большую роль и сямисэн, и фестиваль Бон, и лунные легенды, и прочий японский колорит, а для пущей аутентичности для работы над лентой были приглашены японские хореограф и переводчик-консультант. Но «Запад есть Запад, Восток есть Восток», и их совместить так же непросто, как солнце и Луну. Фильм-полукровка обладает чертами обеих культур — но ни для одной не является полностью своим, мешают то восточные нюансы, то западные штампы. И похоже, вместо того чтобы привлечь новую аудиторию, он растерял часть старой: пока «Кубо» насобирал в прокате лишь 65 миллионов долларов — в два раза меньше, чем «Коралина в Стране кошмаров» той же студии, и лишь на пять миллионов больше своего бюджета.

Перевод оригинального названия звучит как «Кубо и две струны»; но подошёл бы и другой заголовок — «Кубо и два крыла». Солнечное и лунное, восточное и западное. Вот только в сказке непохожие между собой крылья помогают герою взлететь, а в реальности аэродинамика бессердечна так же, как гравитация и Лунный король. Посмотревшие критики и зрители дружно поют «Кубо» дифирамбы — однако мало их, этих посмотревших, и их голоса едва слышны в прокатной полифонии. Умершие живут до тех пор, пока о них помнят, а сказки — пока их слушают. Не хотелось бы вслед за Ghibli потерять ещё и Laika: «последних могикан» от самобытной сказочной мультипликации и так мало осталось.