Время волков

Сколько всего было снято фильмов, в которых так или иначе обыгрывается тема конца света и гибели человеческой цивилизации? Сходу вспоминается штук десять только за последние пять лет. А если немного напрячь память, наберем все 50. Пришельцы, вирусы, бунт машин-3, опять бунт машин, классический вариант с семью печатями и тремя всадниками, разборка бравого токийского полицейского с не менее бравым якудза, наконец… Фантазия сценаристов не прекращает работать в этом соблазнительном направлении, выискивая новые способы умерщвления человеческой расы. И только совсем уж большие оригиналы пытаются снимать кино о людях за пределами мегаполисов, о тех, кто пережил атаку, кого не забрали в плен пришельцы и не скосил вирус эбола. К таким маргиналам относится и Михаэль Ханеке — режиссер, известный у нас в стране жестокими и ни на что не похожими фильмами — "Забавные игры", "Пианистка" и "Код неизвестен". Человек, знаменитый своей способностью показывать миллион раз виденные картины как будто впервые.

В фильме "Время волков" вообще не важно, что и где произошло. Место действия — анонимная сельская местность, где-то на территории Франции, время — наше. Видимо, главные герои — Анна (Изабель Юппер) и ее дети, Бен (Лукас Бискомб) и Эва (Анаис Демюстьер), — срочно бежали из города, а может, "проблемы со снабжением" застигли их в пути — нам не говорят и этого. Ханеке такие вопросы неинтересны, все детали ситуации он обрисовывает очень грубо, хотя образ пост— (пред-?) апокалиптического мира от этого не становится менее пугающим.

Первая реакция при взгляде на экран — удивление и рефлекторное отторжение. И только минуте на десятой начинаешь понимать, в чем дело. Просто средний зритель, привыкший к стереотипу вечерних и ночных съемок с хорошо освещенными персонажами и приятным синеватым цветом неба, путается и теряется при виде настоящих бурых сумерек, перенесенных на экран "как есть", вообще без дополнительной обработки (*). Со временем глаза привыкают к специфике картинки, и возникает настоящий эффект присутствия. То же и с дневными сценами — они выглядят именно так, как их видели бы глаза наблюдателя. Природа и антураж могут быть уродливы, загадочны или замечательно красивы, но главное — они полностью достоверны, прежде всего эмоционально. Не Армагеддон — радость мазохиста, с распинаемыми грешниками и зубовным скрежетом, а окончательно реальная "банька с пауками" Достоевского.

Герои фильма — группа ничем не примечательных людей, случайно собравшихся вместе на пустом вокзале. Они не превратились в зверей, не открыли в себе никаких сверхспособностей, не демонстрируют чудес стойкости. Несмотря на доминирующую роль Анны и ее детей, режиссер не идентифицирует себя ни с кем из присутствующих, он растворен среди них. И мы сопереживаем не кому-то конкретному, а реагируем на ситуацию непосредственно. Кто бы не захотел поскорее заткнуть рот младенцу глупых и вечно причитающих румын, которые и по-французски-то не говорят толком?

Здесь был большой риск втянуться в банальную демонстрацию "блокадных" сцен, выжимающих слезы. Но Ханеке, напротив, старается не использовать никаких усиливающих средств. Каждая сцена значит именно то, что вы видите на экране, самое лучшее выразительное средство — реалистичность. Музыки нет вообще, откуда взяться музыке на вокзале?

Актеры играют соответственно, не делают акцент на своих переживаниях, а "просто живут" в пространстве фильма, хотя для достижения такой простоты требуется вся их актерская техника. Что касается Изабель Юппер, то она как актриса явно переживает большой подъем. Избавившись от амплуа как параноидальной стервы, так и великосветской дамы, играет очень свободно и красиво.

Сюжет не предполагает какой-либо интриги — ее и нет. Есть только бесконечные мелкие эпизоды, стычки, обрывки разговоров, просто сцены без какого-то движения в кадре. А в качестве разрядки — любимые приемы Ханеке: шок и ужас. Завязку он практически списал с одного из лучших фрагментов своего самого безумного и садистского фильма — "Забавных игр". Следующая сцена — ночевка в темном поле — несет в себе такой заряд безысходности, что, кажется, еще немного и начнешь подвывать от страха. Ближе к середине фильма режиссер работает тоньше (только один раз намеренно заставляет зрителей вздрогнуть), снижает темп, кажется — окончательно скатывается в бытописание, и вдруг — замечательная по красоте и содержанию концовка, незаслуженная и тем более прекрасная.

Резюме

Настоящий авторский фильм, снятый очень продуманно, без единой фальшивой ноты. Цель Ханеке — не продемонстрировать свою оригинальность, не шокировать или удивить зрителя, не предостеречь или напугать, а психологически достоверно смоделировать жизнь сообщества, лишенного всех ориентиров, кроме инстинктивного желания выжить. Изобразительный ряд подстать идее — каждый прием, будь то пересвечивание пленки или дрожание камеры, употребляется осмысленно и дозированно, что само по себе — большая редкость. Показательное явление в том смысле, что для по-настоящему умного и талантливого режиссера не существует банальных тем.

Сплетня

Говорят, что председатель нынешнего жюри Канн фестиваля Патрис Шеро великодушно собирался отказаться от почетной должности в пользу участия "Времени волков" в конкурсной программе фестиваля. Говорят, что Ханеке великодушно отклонил предложение друга. Правильно сделал — таким тонким и уязвимым фильмам, как этот могут только повредить ярлыки "номинировался…", "удостоен…" или даже "специальный приз жюри…".

(*) Публику перед сеансом на Московском кинофестивале вежливо предупредили, что господин Ханеке недоволен-де темнотой этой данной пленки (той же самой, что и в Каннах) и в прокат пойдет немного более светлый вариант. Первые кадры фильма — действительно очень темные, но вряд ли что-то принципиально изменится в окончательном варианте. Во всяком случае, мне бы этого не хотелось.