Люди Икс: Последняя битва

Жутко не хочется повторять прописные истины, но эту, пожалуй, все же придется: есть многое на свете, друг Горацио, что требует безоговорочной веры в себя, а без этой самой веры — становится напрочь фальшивым и пустым. К числу таких хрупких материй относятся, к слову, и столь популярные за пределами Отчизны, но не шибко жалуемые в ее чертогах комиксы — красочные (обычно) книжки (тетрадки, томики) с кучей картинок (всегда), минимумом текста (как правило) и персонажами до того вычурными (в большинстве случаев), что воспринимать их всерьез могут люди лишь с определенным, весьма гибким складом ума.

Не стоит воспринимать все вышесказанное как попытку подвести под комиксоманию психологическую базу — вот еще, очень надо! Но стоит понять одну простую вещь — люди во всем своем многообразии делятся на два типа: одни при взгляде на мужика с громадными белыми крыльями в лучшем случае издадут сдавленный смешок (в худшем — бедолаг придется поливать холодной водицей, чтобы прекратили истерику), другие же для начала одобрительно хмыкнут, потом оценят грациозность полета, а под конец проявят нездоровый интерес к прочим умениям пернатого хомо сапиенса.

На бумаге и в кино

Эта нехитрая классификация, следует заметить, отлично работает в области как самих комиксов, так и их экранизаций. Но что еще важнее, под категорию людей «верующих» и «не совсем» попадают не только рядовые зрители, но и те самые товарищи, что берут на себя огромную ответственность по перетаскиванию графических новелл в кинотеатры.

Режиссеры.

Вручите прагматику Джоэлу Шумахеру («Призрак оперы» — скорее исключение, чем правило) бразды правления бэт-франчайзом — получится, пардон, клоунада на марше. Попросите стилягу Питофа снять кино про дамочку, обожающую кожаные костюмы с ушками — выйдет натуральное садо-мазо с характерным душком кошачьего туалета. Намекните «парикмахеру» Тиму Стори, что неплохо бы запечатлеть на пленке похождения Фантастической четверки — на свет родится очередная комедия, но уже со спецэффектами. А уместными или нет — это совсем другой вопрос.

Виновато — неверие, снова неверие и еще раз оно, родимое. Шумахеру, Стори и Питофу, вероятно, все эти комиксы просто до лампочки; с такими начни обсуждать проблемы размножения суперменов и излагать свои пожелания на тему «Каким супергероем я хотел бы стать» (Кевин Смит — наше всё, не забыли?) — посмотрят как на идиота, сочувственно похлопают по плечу и из самых добрых чувств предложат оплатить первый визит к психоаналитику.

Однако есть в киноиндустрии и другие, не менее заметные личности: Ричард Доннер, Тим Бёртон, Брайан Сингер, Сэм Райми, Крис Нолан, чертов провокатор Энг Ли — эти если и не веруют, то скрывают сей недостаток до того умело, что умудряются одурачивать даже самых проницательных из нас. Потому что кинокомиксы в исполнении этой братии смотрятся… естественно. А что естественно, то не безобразно и уж как минимум не комично — разумеется, для тех зрителей, у которых словосочетание «адамантиевый скелет» не вызывает короткого замыкания в мозгу.

И знаете что? После триквела «Людей-Икс» к числу годных для комиксоэкранизаций режиссеров мы вполне готовы причислить Бретта Рэтнера. Ибо заслужил — пусть и не без некоторых оговорочек.

Наши слова отзовутся в вечности

С проклятыми оговорочками (хотя множественное число тут не к месту) лучше покончить сразу, чтобы впредь к ним не возвращаться. Если в двух словах, то к «Последней битве» нет практически никаких претензий, кроме местами просвечивающего сквозь простыню повествования неуместного пафоса.

То есть вполне понятно, что когда речь идет о борьбе за права и свободы мутантов, о новой ступени в эволюции человека разумного и прочих нешуточных материях, совсем без возвышенных речей не обойтись. Но если Сингер как-то умудрялся перманентно держать пафос в узде, то Рэтнеру это удается несколько хуже — можно биться об заклад, что среднестатистический зритель (даже, так сказать, лояльный к жанру) как минимум пару-тройку раз сморщит носик от фразочек типа «Да поможет нам бог» и ей подобных. Больше всего злоупотребляют такими вот замечательными высказываниями Шторм и президент США, из-за чего симпатичную, но надоедливую мутантшу порой хочется лишить ее сверхспособностей, а с господином президентом поступить примерно так же, как поступили с сенатором Келли в первых «Людях-Икс».

Тут, однако, стоит крепко-накрепко запомнить две вещи. Первое — воспоминания от пафоса (которым, в общем-то, грешит лишь первая половина фильма) улетучиваются к чертям собачьим через 10−20 минут после окончания сеанса. В голове остается одно лишь хорошее, которого, поверьте, в триквеле более чем достаточно. И второе — на языке оригинала «Последняя битва» звучит и вполовину не так вычурно, как в русском дубляже.

Да, наши самые худшие опасения, возникшие после зубодробительной локализации «Мести ситхов», полностью подтвердились: сознательно или нет, по причине простого головотяпства или из самых что ни на есть вредительских побуждений, но «Гемини» не собирается забрасывать порочную практику мордования голливудских блокбастеров своими гениальными переводами и не менее гениальной озвучкой, для которых и «Брак», и «Говно», и «Руки-из-жопы-уши-оттуда-же» — слишком мягкие определения. Потому что если бы в 20th Century Fox узнали, в какой локализационный сортир спускают их продукты из категории «от $ 100 млн. и дороже» русские умельцы, мы бы уже вовсю судачили о таинственных зверских убийствах в «Гемини» и тех студиях, что клепают для отечественного прокатчика переводы, подобные «Последней битве».

Моя хороший мутант, твоя — плохой

Связному описанию этот ужас поддается с трудом, поэтому позвольте не растекаться мыслью по древу и просто констатировать парочку неопровержимых фактов. Во-первых, большинство русских актеров катастрофически не умеют играть, что приводит к поистине умопомрачительным ситуациям типа «Шторм пытается сдержать слезы, зрители пытаются сдержать смех». Холли Берри, при всем неуважении, все же не настолько скверная актриса, чтобы провоцировать подобную реакцию зрительного зала.

Во-вторых, авторов русского текста надо бы снова посадить за школьную парту, ибо за такую лажу в переводе с английского на русский принято, вообще говоря, награждать «парами» и «колами», оставляя неучей на второй год. В «Последней битве» банальный комплимент «I love what you’ve done with your hair» превращается в одобрительно-парикмахерское «Мне нравятся ваши волосы», а презрительное «My family tried to kill me, you pathetic meat-sack» — в информативно-биографическое «Моя семья пыталась меня убить, но не получилось».

И такая идиотия — на каждом шагу. Из монолога Зверя на тему «Разве это трусость − пытаться спастись от травли?» начисто пропадает шутка о шерсти, оставляемой кое-кем на мебели. Бедняга Рэтнер из самых лучших побуждений пытался разбавить пафос юмором, но наши толмачи на это чихать хотели. Не хотите ли дулю с маслом, уважаемый режиссер? Ишь, расшутился тут!

Или другой пример — диалог Росомахи с Магнито, за которым следует увлекательный полет Логана, беспомощного перед повелителем металла, через весь лес с попутным собиранием всех найденных по дороге шишек и веток. «I won’t leave you with Jean. — Yes, you are» как по мановению зловредной волшебной палочки мутирует в «Я не уйду отсюда без Джин! — Ты ошибаешься».

Эй, куда подевалась фирменная магнитовская ирония? Кто-нибудь видел ее еще не успевший остыть труп? Передайте убийце, что мы запомнили его лицо. А еще — скажите парням из «Гемини», что они просто вынуждают нас выжечь на лбу третьих «Людей-Икс» клеймо «Крайне желательно смотреть в кинотеатрах с оригинальным звуком или ждать выхода DVD с английской дорожкой».

Жертвы сюжета

Впрочем, велика вероятность, что и в кинотеатре — даже со столь ублюдским переводом — вы получите нешуточную долю удовольствия, как получил ее и автор этих строк. Потому что главное в «Последней битве» — все же не разговоры, а действие, действие и еще раз действие. И вот уж с чем, с чем, а ним Бретт Рэтнер справился на все двести процентов, умудрившись при этом снять не тупое мутантское мочилово, а картину довольно-таки внятную и цельную.

Триквел «Людей-Икс» — отличный аргумент в споре с людьми, которые считают, что роскошно снятый экшен не может послужить делу проработки характеров персонажей и развития сюжета. Еще и как может! Вместо того чтобы составлять словесный психологический портрет воспрянувшего из вод Феникса и объяснять, насколько отличается это существо от доброй мутантши Джин Грей, режиссер предпочитает показать Феникса в действии — да так, чтобы половина зрителей полезла под кресла подбирать свои упавшие и закатившееся куда-то челюсти, а другая половина сидела в полной оторопи: что творит, сука, что творит!

Растущая с каждой минутой неприязнь к Фениксу мирно уживается с сочувствием к угасающей частичке Джин Грей и, разумеется, к другим персонажам, которые пострадали — прямо или косвенно — от выходок самого сильного мутанта на свете. Излишне говорливая и склонная к истерике Шторм получает полную индульгенцию ближе к концу фильма, когда жестоко умерщвляет вконец доставшую ее мутантшу из лагеря Магнито. Сам Эрик оставляет в живых рискнувшего нанести ему визит Росомаху, но спокойно бросает в бой десятки «пешек» мутантского происхождения, отворачивается от ставших бесполезными соратников, а обычных людей вообще предпочитает умерщвлять пачками.

«Последняя битва» − это, безусловно, самый жестокий фильм из всей трилогии: здесь гибнет заметно больше мутантов, чем в первых двух частях, вместе взятых, не говоря уже о людях. Причем от оказии не застрахован никто: ни хорошие, ни плохие, ни сильные, ни слабые. Парочкой смертей Рэтнер и сценаристы наверняка заслужили ненависть со стороны фанатов комиксов — хотя бы на то время, что длится фильм. Человек более рассудительный, однако, поймет, простит и даже одобрит — а что делать, если того требует Сюжет?

В памяти еще свежо самоуправство Джосса «Господабога» Уэдона, убившего в «Миссии Серенити» двух замечательных персонажей — тоже ведь жалко до ужаса, но повествованию — исключительно на пользу. Так и здесь — всплакнув, понимаешь, что иначе было нельзя, а если и можно, то далеко не так органично.

До самого конца

Вместе с тем, «Последняя битва» — фильм местами еще и жутко смешной, хотя господа локализаторы изо всех сил постарались скрыть от вас сей замечательный факт. Хулиганистый и непочтительный Росомаха снова оказывается любимцем публики (кто бы сомневался!), однако старый недобрый Магнито и своевременно прибывшее пополнение в лице дипломатичного Зверя и тупого громилы Джаггернаута тоже не дают заскучать. Особенно хорош в своей непроходимости герой Винни Джонса, которого запросто может обвести вокруг пальца даже совсем еще юная завьеровская ученица Китти Прайд.

Что до пресловутого «роскошно снятого экшена», о котором шла речь несколькими абзацами выше, то вы, наверное, и так уже догадались, что большая его часть сосредоточена в заключительной секции фильма — яростной и безжалостной битве мутантов Завьера с мутантами Магнито. То есть, конечно же, достойные многократного перепросмотра экшен-сцены появляются и раньше — достаточно вспомнить тренировку Людей-Икс, лесные приключения Росомахи и инцидент в доме Джин Грей. Однако финальное побоище — это нечто с трудом вообразимое, что-то вроде синхронного удара по мозгам, глазам и ушам. С закономерными последствиями — ватными ногами, трясущимися руками, выступившим на лбу потом и восторженным взором из-под взъерошенной прически.

В этой, с позволения сказать, разборке проявляется та черта Рэтнера, которая вполне может выдать ему пропуск в элиту экранизаторов комиксов — разумеется, лишь в том случае, если получится решить проблему с неуместным пафосом. Речь об искреннем, горячем, по-хорошему детском интересе к предмету и об умении передать свои энтузиазм и страсть зрителям.

И дело даже не в том, что в «Последней битве» любой желающий может получить ответы на животрепещущие и фундаментальные вопросы вроде «Кто сильнее — Пиро или Айсберг?», «На что способен Магнито?», «Каков предел прочности у Росомахи?» или «Чем же так примечателен Зверь, кроме красивой синей шерсти?» Дело слегка в другом − просто-напросто ответы в исполнении режиссера, сценариста, спецэффектчиков, актеров, каскадеров и прочей съемочной братии выглядят до того внушительно, что зрителю только и остается, что без конца переживать и шептать про себя (а то и вопить во весь голос): «Ну же, родной, ну еще полметра!», «Что, съела? Знай наших!» — и другие соответствующие моменту банальности.

А когда человек ведет себя подобным образом, это значит, что кино определенно удалось — по крайней мере, лично для него. И посоветовать этому до отвращения счастливому типу можно лишь одно — после того, как начнутся титры, посидеть в своем кресле еще немного, досмотрев «Последнюю битву» до самого что ни на есть победного конца. Оно того стоит.