Преисподняя

Фильм с таким названием, да ещё и с крестами на постерах явно намекает зрителю на то, что сейчас с экрана выползет демонический Барабашка и от всей души схватит его за ногу костлявой лапкой. Вот только по факту никакие дьяволы, демоны и бесы ниоткуда не выползают, ужасы здесь исключительно эмоционального толка — чай, не хоррор, а детективный триллер о сильных женщинах, которые могут идти наперекор обстоятельствам и патриархальному обществу. В этом месте можно грустно вздохнуть и разочарованно закрыть рецензию — такого добра мы видали в избытке, и почти всегда подобные проекты оказывались той ещё дрянью. Однако нидерландский режиссёр-сценарист Мартин Кулховен, чьё имя большинство из вас видит в первый раз, очень сильно старается удивить и даже местами в этом преуспевает.

Мир своего кинополотна он начинает творить с антуража выбранной эпохи. В «Преисподней» отовсюду пахнет вестерном, люди носят пыльные широкополые шляпы и страшные серые бесформенные платья, стреляют из револьверов и громоздких дробовиков, покачиваясь катятся на наспех сделанных телегах по грязным дорогам, а местные дети вместо ловли покемонов радостно играют в навозе. Воздух пропитан мраком и холодом того неприятного времени: беззаконие, расстрелы, дуэли, виселицы, кровавые традиции, повсеместные пьянство и проституция, мужчины умирают не от старости, а от пуль, женщины — от родов, а девочек замуж выдают сразу, как только у них начинает идти кровь. Церковь же направляет прихожан на путь истинный, но не особо мешает людям как следует грешить, ведь чем больше грех, тем больше прихожан и пожертвований. Среди добросовестных прихожан одной из церквей небольшого города зритель находит и нашу главную героиню в исполнении Дакоты Фаннинг, чей тяжёлый и полный лишений жизненный путь читается в ней с самой первой встречи.

Режиссёр знакомит с ней постепенно, так как повествование фильма очень нетипичное, если не сказать сложное и больше напоминающее сериал. Фильм разделён на четыре эпизода, каждый из которых имеет своё название и среднюю продолжительность в сорок минут. Притом первые три фрагмента идут в обратном порядке, и каждый последующий заканчивается там, где начался предыдущий, будто Нолановский «Помни», поделённый на большие куски (Гай Пирс тоже есть). Четвёртый эпизод представляет собой развязку истории, потому в отличие от прочих находится на своём месте в конце.

Все эти «серии» несостоявшегося мини-сериала посвящены примерно пятнадцати годам из жизни девушки-акушерки по имени Лиз. Она живёт со своим мужем, его сыном и своей дочкой далеко от цивилизации, и на то есть одна большая страшная причина, которую режиссёр постарался запрятать вглубь повествования, чтобы сохранить нужную интригу. У Лиз не только отрезан язык — её шкаф забит скелетами, и следствием её личных тайн становится приход в город нового, жутковатого на вид священника со шрамами на шее и глазу. В городе он только ради Лиз, и жаждет её смерти он почти так же фанатично, как читает проповеди об аде и очищении. С каждой новой «серией» поступки преподобного пугают всё больше, ведь он трактует священное писание как ему нравится и вырывает слова из контекста ради оправдания своих деяний: поджоги, пытки, убийства, изнасилования — он не скован ничем. Чтобы добраться до сути преследования, нужно досмотреть до третьего эпизода, а чтобы начать переживать за главную героиню, хватит и первого. Кулховен явно за что-то ненавидит Лиз и каждые десять минут закидывает её новыми горестями: от ненависти окружающих и насилия над близкими до очередных травм непосредственно у самой героини. Страданий у неё в итоге настолько много, что все прочие проблемы женщин того времени кажутся в сравнении с её жизненным маршрутом какими-то мелкими и житейскими.

Зрелища, понятное дело, в подобной драме не сыскать, потому тащить на себе всё должны актёрская игра и насыщенный интригующий сюжет. Фаннинг хорошо удаётся взгляд, полный ненависти и презрения, а вот с ужасом дела обстоят куда хуже. Для бессловесного преследуемого персонажа изобразить страх — первостепенная задача, но у Фаннинг, при всём желании, не выходит. Скорее начинаешь бояться за преподобного, ведь загоняемая им олениха всё больше напоминает волчицу, а то и очень голодную львицу. К концу ленты складывается впечатление, что об неё можно гвозди выпрямлять, но умом понимаешь, что режиссёр добивался несколько другого эффекта. У Гая Пирса с этим проблем нет — он играет негодяя Гая Пирса, который брал уроки актёрского мастерства у традиционного злодейского Гая Пирса, который смотрел всю фильмографию Гая Пирса. Над тем, как его герой говорит, двигается и стреляет глазами, даже как-то и шутить неудобно — с одной стороны, злодейский образ вышел слишком типичным, а с другой, он так же традиционно радует и пугает.

Однако всем вышеупомянутым достижения и оригинальность картины исчерпываются. Слишком большой хронометраж для простой, пусть и выразительной истории, высидит не каждый кинозритель, и первым выйдет из зала тот, кто вдоволь насмотрелся вестернов и драм. Никаких откровений он здесь не получит, никаких примечательных кадров не увидит, нового про эпоху не узнает. Быть может, режиссёру действительно стоило предпочесть телевизионную адаптацию своего сценария, там такому было бы самое место. А в кино проект доставляет довольно сомнительное удовольствие — вот вроде бы фильм хороший, а вкус такой, будто бумагу пожевал. Не тот вид, не тот формат, и не факт, что организм сможет подобное переварить.