Ночь в музее — 2

Первое, о чём хочется поинтересоваться у создателей сиквела "Ночи в музее" — это куда им удалось сплавить сценаристов первой части, насочинявших милых, но совершенно не запоминающихся шуток (впрочем, и их хватило, чтобы посрамить "Жару" и "Волкодава")? И откуда взялись эти новички — сущие гении по части изобретательного юмора и неожиданных бьющих под дых острот?

Разумеется, это одни и те же люди, Томас Леннон и Роберт Бен Гарант, внезапно открывшие в себе огромные запасы топлива, на котором несётся "Ночь в музее — 2" — от первой экскурсии и до самой последней, не сбавляя хода и не останавливаясь по требованию нерасторопливых посетителей.

Кажется, вышеупомянутые личности просто-напросто перестали сдерживать себя, забыли о существовании педали тормоза (каковой в первом фильме, вероятно, являлась необходимость придерживаться канвы первоисточника), а заодно где-то не-подетски просветились — и постигли суть комедии. Не исключено, что последнее случилось с ними при просмотре какой-нибудь "Мумии-3" — озарение, как подсказывает личный опыт, должно было произойти аккурат на незабываемом появлении йети. Напомним, что та сцена была образцом сценарного безумия — никаких предпосылок к появлению снежных гигантов, владеющих навыками игры в американский футбол, не было в принципе, поэтому это и было дико забавно.

Примерно такого же качества и юмор в "Ночи в музее — 2" — абсолютно непредсказуемый и отвязный. Герои легко скатываются в разговоры ни о чём (чаще всего — гомерически смешные), на заднем плане творится черти что, а действие развивается в Смитсониевском институте, где экспонатов видимо-невидимо — от поющих голосами братьев Джонасов купидончиков до прыгающей гигантской вставной челюсти.

Да, это накал идиотии, невероятный и беспощадный: когда египетский как бы фараон отказывается взять Дарта Вейдера в свою ось зла с форумулировкой "робот, астматик и плащ — это уже чересчур", Иван Грозный признается, что хотел бы называться Иваном Поразительным, а Наполеон Бонапарт оказывается самым натуральным охотником до всяких сплетен. Между прочим, нечто подобное сам Бен Стиллер, будучи режиссером, любит практиковать в своих комедиях. Да, иногда кажется, ребенок с базукой и выбегающий из джунглей Мэттью Макконахи с "ТиВо" — маленько через край, но задумываться над такой чепухой, как здравомыслие, нет никакой возможности. Чувство юмора давно дало мозгам отмашку не возникать и не рыпаться понапрасну.

"Ночь в музее — 2", скорее всего, задумывался милой семейной картиной с уклоном в знакомство с родной историей и месторасположением музеев, но если честно, дети не оценят добрую половину гэгов, а сползать с кресел и сгибаться пополам от сотрясающего всё тело хохота будут преимущественно люди взрослые. В самом деле — ну откуда маленьким знать, что миниатюрный Оуэн Уилсон и Стив Куган мастерски пародируют "300 спартанцев"? Оценят ли карапузы иронию выбора песни, которую херувимчики решают исполнить над главным героем и его спутнице в один из самых неподходящих моментов? А милашка Эми Адамс — разве она здесь для образовательных целей, разве для того, чтобы хоть одна душа узнала про Амелию Эрхарт и её Лётный Крест? Вовсе нет, просто ей очень идет такая прическа и обтягивающий лётный костюм.

Лицедеям с менее сексуальной внешностью приходится выкручиваться как кто может. Чаще в ход идет обаяние — такого, например, как у Хэнка Азарии, в чьём исполнении антагонист Камунра выглядит сущей душой компании. Да, он ненавидит своего брата и родителей, которые обделили его властью, да, он мечтает вызвать из царства мёртвых свою могучую армию и завоевать весь мир, да, он захватывает друзей главного героя в заложники, а самого протагониста не прочь отправить на тот свет, но тут уж ничего не поделаешь — работа у него такая. Злодейская.

Зато этот потрясающий парень искренне умиляется при виде оживших маленьких солдатиков, трогательно покупается на совершенно детские разводы героя Стиллера, очень эмоционально и как-то совершенно по-пратчеттовски возмущается непонятливостью и несговорчивостью бывшего музейного сторожа, который никак не хочет заткнуться и отдать ему драгоценную пластину, очень комфортно чувствует себя в боксёрском халате Моххамеда Али и даже, представьте себе, умеет разговаривать на птичьем языке. Ну, почти.

Строго говоря, за фантастической харизмой Азарии, который, кстати, не менее замечательно исполняет роли роденовского Мыслителя и Эйба Линкольна, даже как-то теряется персонаж Стиллера — и это при том, что сам по себе он очень даже неплох.

На этот раз Ларри Дейли не мучается нудными угрызениями совести вроде "Неужели я плохой отец?" — и это явно идёт ему на пользу. Там меткая шутка, сям ехидство и ирония, немного решительности и находчивости — и перед нами уже не типичный стиллеровский лузер или дурачок, а человек, который действительно достойно смотрится рядом с эффектной и энергичной Амелией Эрхарт. На удивление достойно, надо сказать.

А мы очень, очень любим, когда нас приятно удивляют.