Спасти мистера Бэнкса

Великая мышиная империя отвлеклась от рисования фей с принцессами и вывела на авансцену героиню иного толка. Консьерж, буравящая всех подозрительным взглядом; экзаменатор, отправляющая толпу студентов на пересдачу; библиотекарь, маникюрными ножницами снимающая с читателей скальп за случайно помятые страницы… Сложите перечисленные образы воедино, щедро присыпьте британской чопорностью – и получите приблизительное (хоть и слабоватое в сравнении с оригиналом) представление о знаменитой английской сказочнице миссис П.Л. Трэверс. Которая на самом деле вовсе не Трэверс и даже не англичанка.

Такова «инь» этой истории. Её «ян» – тоже сказочник, но совсем-совсем другой. Улыбающийся, охотно раздающий автографы, несдающийся и неунывающий «просто Уолт» – Уолт Дисней.

В сказке все симпатии оказались бы на стороне отважного рыцаря Уолта, которому ради исполнения данного дочерям обещания нужно забороть ядовитую драконицу, разлегшуюся, словно собака на сене, на своих авторских правах. В реальности иначе: сухая, колючая и одинокая миссис Трэверс не антагонист-хвосторога, а человек, в чьём прошлом было такое, против чего бессильны и острейший меч-кладенец, и самая волшебная из волшебных палочек. Сюжет постоянно совершает прыжки во времени, показывая то переговоры насчёт экранизации «Мэри Поппинс», ведшиеся полвека назад, то события вековой давности, когда семья будущей Памелы Трэверс оказалась в затруднении более сильном, чем у вымышленных Бэнксов. Отцом Памелы-Гинти был принц на белом коне – по её мнению. Или неудачник верхом на сивой кляче – по мнению умных респектабельных взрослых, из холодного мира которых принц-неудачник так старался сбежать вместе с дочерьми в мир фантазии. В волшебный мир, где лошадь – это на самом деле дядюшка Альберт, заколдованный ведьмой в наказание за его смех; а маленькая кудрявая девочка – это курица-наседка.

Пожалуй, уже очевидно, что лента посвящена не юридическим хитросплетениям вокруг авторских и смежных прав (для примера см. ГК РФ ч. IV), а вечной теме отцов и детей. Множественное число тут неслучайно, ведь у Уолта тоже был отец, свой «мистер Бэнкс», в результате чего споров с миссис Трэверс порядком прибавилось: насколько разные родители – настолько разные Бэнксы. Да что там, при столкновении таких противоположностей, как миссис Трэверс и Уолт, даже танцующие пингвины – повод для конфликта.

Однако как у настоящих инь и ян, в каждом из главных героев есть что-то от другого: добродушный Уолт умело играет на публику, а в своём кабинете тайком отдаётся вредной привычке; строгая миссис Трэверс усаживается прямо на газон и, пока никого нет поблизости, строит из листьев и палочек игрушечную беседку. А главное – они оба любят своих отцов, даром что те были такими разными и такими непростыми.

Элиас Дисней отображается лишь в рассказах своего сына, зато Трэверс Роберт Гофф (отец Памелы) оживает во плоти силами Колина Фаррелла, несравнимо более искусного в актёрском деле, чем его персонаж – в банковском. Долой стереотипы про рыжую бороду, зелёную одежду и вездесущий клевер! Кто хочет увидеть загадочную ирландскую душу – посмотрите на героя Фаррелла.

Хороши и прочие лицедеи – особенно Рут Уилсон и Пол Джаматти. Но никому – даже Тому Хэнксу – не удалось затмить Эмму Томпсон, умеющую творить волшебство не хуже, чем летающая по небу няня Бэнксов: сделать так, чтобы зрители искренне сопереживали и желали добра придирчивой язвительной героине, разносящей в пух и прах каждого встречного и десятилетиями треплющей нервы самому Уолту Диснею, – это ли не магия?

Без могучего колдунства в сюжете воистину не обошлось: ядовитая драконица перестаёт скалить зубы на ушастых мышей, проделывает трудный путь от тёмных пиджаков к белому – как в детстве – платью, превращается из миссис Трэверс в Памелу и едет на бал. Могло бы сложиться иначе в таком фильме такой студии? Даже пущенные во время титров взаправдашние записи переговоров с реальной П.Л. Трэверс и скетчи с ней же не превращают фильм в документалистику; он скорее фантазия по мотивам реальных событий (недаром одним из наиболее душевных персонажей является тот, кто вообще не существовал в действительности). Где-то сдвинуты даты, где-то добавлен мелодраматизм, где-то подретуширован образ миссис Трэверс, которая в фильме всё-таки помягче и не затаила на Диснея столько обид… Для примера: где героиня Томпсон прослезилась от горечи пополам с растроганностью, там настоящая П.Л. Трэверс, по свидетельствам очевидцев, расплакалась от злости.

Отношения писательниц-сказочниц с режиссёрами-аниматорами часто складываются через то место, которое в приличных книжках не называется. Урсула Ле Гуин тоже двадцать лет являла собой неприступную крепость, отказываясь подпускать Хаяо Миядзаки к Земноморью, но потом передумала и сама предложила ему права, разрешив мэтру даже внести собственные домыслы; Хаяо Миядзаки снимать не стал и усадил в режиссёрское кресло своего сына Горо; в итоге Ле Гуин раскритиковала фильм и сказала, что не-е-ет, не так всё было. А Эйко Кадоно – сочинительница сказки о ведьме Кики, на которую облизывалась и студия «Дисней», – и вовсе едва не оборвала съёмочный процесс, узнав, что к её сюжету что-то добавляют; лишь проведённая специально для неё экскурсия по студии сумела смягчить суровую японку и отвести от проекта всё того же Миядзаки угрозу закрытия. Словом, Уолт Дисней был не одинок в своих испытаниях.

«Отцы и дети», «Писательницы и режиссёры»… Вторая тема, естественно, помоложе, она носит не классические седые букли, а современную модную стрижку, однако и у неё имеются неплохие шансы забронировать себе местечко в монументальном списке вечных проблем. Но пока есть небо – в нём будут летать воздушные змеи; пока есть родители – будут любящие их дети; пока есть упрямые сказочницы – будут находиться отважные режиссёры, готовые десятилетиями добиваться их благосклонности… и прав.