Отбросы — 3х04

Когда на исходе второго сезона Кёртису сообщили, что его способность уплыла вместе с еврейским дедушкой, вознамерившимся пропутешествовать во времени и грохнуть Гитлера, все посмеялись и забыли. Но только не предприимчивый старичок, год спустя таки созревший для осуществления своей миссии – и лопухнувшийся. Чего он не ожидал, так это того, что Гитлер окажется по-молодецки здоровым боровом, который не только намнёт бока пенсионеру, но ещё и мобилку отнимет, как заправский гопник. Дедушке ничего не осталось, кроме как вернуться зализывать раны в родную современность, где его уже подкарауливал полный эффект бабочки с воцарившимся фашистским режимом.

Идея начистить шею Адольфу, прямо скажем, не нова. Если смотреть на историю через призму научной фантастики, то может сложиться впечатление, что всё свободное время Гитлера только и состояло из ежечасных визитов трансвременных мстителей, посылающих ему пламенный пендаль из будущего. Изверг с деликатными усами, небось, ещё от недавнего визита Доктора не оправился, а тут такое. Главная мораль заключается в том, что эти акты карательной добродетели не только не приводят ни к чему хорошему, но и вообще оборачиваются боком. Возможно, будь незадачливый старец более подкован в премудростях временных парадоксов, то и поостерёгся бы лезть со своим самоуправством, но вышло то, что вышло.

Новая серия удобоварима и даже хороша, но чувство не до конца реализованного потенциала вероломно мешает насладиться ею. С такой-то завязкой можно было бы легко состряпать как сумасбродную комедию, так и пронзительную драму. Однако комическая составляющая проявляет себя весьма осторожно, ограничиваясь несколькими дежурно великолепными сценами с Руди. С драмой и того хуже – она есть, но довольно заурядного пошиба. Упор сделан на романтическую линию между Келли и Сетом, которая прекрасно себе развивалась и без нацистского нашествия.

Фашисты в 21-ом веке, похоже, изрядно подрастеряли свою знаменитую кровожадность, охладев к заморочкам вроде истинного арийства и всего такого прочего. Осталась лишь одна внешняя атрибутика со свастиками – а так вполне обычные безликие злодеи с автоматами.

Наверное, наивно было ждать, что «Мисфитс» пустятся в полновесные жанровые эксперименты, выдержав всю серию в духе задорного боевика. Конечно, доле крутых сцен с красиво вылетающими от выстрелов мозгами нашлось в ней место, но по большей части эти 45 минут оказались весьма вялотекущими, особенно в середине. Такое ощущение, что авторы решили, будто идея с фашистами настолько бесподобна, что прорабатывать и продумывать её – пустая трата времени, всё само как-нибудь рассосётся.

На телевидении сценарная халтура почти всегда бросается в глаза – оттого особенно непривычно видеть её в шоу, сценарии коего традиционно сильны. Даже не верится, что серию писал Оверман. Не секрет, что для разросшегося до целых восьми эпизодов сезона он решил себя подразгрузить, рекрутировав группу салаг для выполнения сочинительных работ. Конечно, велик соблазн свалить всё на них, но титры преступлений новобранцев ничем не выдают, категорически высвечивая имя Говарда как главного виновника. Существует смутная вероятность, что Оверман содержит своих птенцов на птичьих правах и присваивает себе их лавры даже в тех случаях, когда целесообразнее было бы позволить принять удар кому-нибудь другому. Но вряд ли. Видимо, просто никто не застрахован от приступов лени и обусловленных ею просчётов.

В конечном счёте остаётся довольствоваться пустяковыми радостями от занятного перераспределения ролей в альтернативной истории или скоротечных появлений старых знакомых. Таким макаром на экране успевают промелькнуть ледяная девочка годичной давности, оболтус, протянувший ноги ещё в премьерке дебютного сезона, и Питер, побаловавший нас своими комиксоидными каляками-маляками всего неделю назад. Улыбнул надзиратель, сохранивший верность своему рассеянному раздолбайству даже со свастикой на плече. Показателен Саймон с его мечтами стать героем, угодивший на службу режиму. Но в первую очередь эпизод запомнился бенефисом Келли, которая проявила себя наиболее ярко: и мужика окрутила, и фашистам кузькину мать показала.