47 ронинов

Скоро сказка сказывается, да не скоро снимается.

Волшебный рецепт настоящей сказки в царстве голливудском будто бы утерян. Взять вот недавние эксперименты по созданию идеального карлика с волосатыми ногами. Имплантация сторонних мотиваций, какие-то мировоззренческие аугменты, романо-эпические мутагены – результат названных селекционных изысканий резво скачет и мечом орудует недурно, но это уже отнюдь не экземпляр hobbitus fabularis. Данный псевдонаучный экскурс здесь для того, чтобы вы не забыли: хорошая сказка немыслима без лёгкости и простоты.

В сказке что ни персонаж, то глыба, без малейшей прожилки конфликта, без каких-либо «слоёв» и напластований. Если злодей, то обязательно трусливый и властолюбивый, а чтобы он случайно не скрылся в толпе героев, он должен быть наряжен в тёмные одежды. Проявив распоследнее коварство, этот тип демонически рассмеётся (или гнусно похихикает) и без малейших угрызений совести отправится пожинать плоды своих злодеяний. Добавьте к знаку «минус» ещё одну палочку – и поймёте, каковы сказочные герои: доблестные и честные до самого конца, до самой противоречивой ситуации, где романный персонаж уже порвался бы на два ровных лоскута.

Сказочное повествование должно легко укладываться в три акта и содержать в себе целый ряд узнаваемых мотивов. Вот, скажем, любовь между прекрасной принцессой и изгоем-полукровкой или непременная связь главного героя с миром духов – это сказочно. И главное, цель как самой сказки, так и её действующих лиц заключается в восстановлении мирового порядка, который вследствие какой-нибудь тотальной несправедливости – господина порешили, владения оккупировали или принцессу похитили (лучше всё сразу) – оказался нарушен. Этот фольклористский экскурс здесь для того, чтобы вы не забыли, с чего начинается сказка.

Скоро сказка снимается, а верится с трудом.

Сказка – это всегда какой-нибудь пересказ в стиле «Мне тут птичка напела, а птичке ещё её птичья бабушка начирикала в гнезде». Точности сие на пользу не идёт, поэтому в тёмных местах возникает магия, а склонность Бабушки Птицы к преувеличениям добавляет стальному самураю несколько метров роста. Реплика о магии и стальных самураях здесь для того, чтобы вы не забыли: мы всё ещё говорим о фильме «47 ронинов».

Одни тэнгу знают, сколько нужно извести слов, дабы зритель вспомнил самое главное – что же такое сказка и почему домик с пагодами, который построил Карл Ринш, нельзя разносить с привычных позиций. Местная история органично бы смотрелась в устах заезжего европейского моряка, чей восторженный тон слегка пугает его слушателей и заставляет недоверчиво интересоваться деталями. Тем временем наш гипотетический моряк продолжает взахлёб рассказывать свою историю о мести и самопожертвовании, с придыханием произнося диковинные слова «сёгун» и «бакемоно-кицунэ». И тут выходит во-о-от такенный самурай! И тот ему катаной ка-а-к даст!

Помахать катанами самураи и в самом деле не дураки. Хореография боев смотрится лишь выигрышнее оттого, что не сдобрена фатальной дозой рапида. О кнопке «замедлить» режиссёр вспоминает всего-то разок-другой, предпочитая такому затёртому ходу нормальное течение времени. Гайдзин Снайдер удавился бы с горя.

А ведь иногда так и тянет утопить фильм в рапиде или вовсе его остановить, чтобы поймать хоть мгновение… Чёрт побери, нет, вы это видели? Кажется, опять показалось. Эмоции Камнеликого Ривза столь неуловимы, что никакое замедление не способно застать их на его небритом лице. Однако, как мы помним, его герой всё та же сказочная глыба, и выжимать из этого камня слезу совершенно излишне. Кроме того, рядом с ним расположился целый Стоунхендж из условных сорока шести ронинов, которые на эмоции столь же скупы. Настоящие воины. Тем ярче актёрский фейерверк нынче сияет над злодейским станом.

Сразу и не скажешь, где же таится большее колдовство: в обращении девицы в лисицу или в чудесном превращении милейшей Мако Мори в коварную ведьму, играючи отбивающую место главного злодея у трусливого даймё Киры. Ринко Кикути – оборотень почище своей героини. Успевает и самураям дать прикурить (буквально), и принцессе показать, кто в доме хозяйка, – чертовка чудо как хороша.

Однако и ей суждено превратиться в большой летающий спецэффект и пасть от руки героя – закон жанра, так его перетак. Порядок будет восстановлен, а концовка (по тем же сказочным меркам) получится вполне тривиальной – с моралью и присказкой в духе «И память о них будет жить вечно». Нельзя обойтись без морали и нам: этот фильм был на экранах для того, чтобы мы не забыли о том, что такое честь и доблесть. Или самопожертвование. Или о том, что же такое настоящая сказка.

Сказка скоро показывается и скоро кончается. Однако сказка не умирает никогда.

…в отличие от самураев.