Любовники — 1x03

Любопытно всё же: как далеко простирается писательское воображение и сколь многим может оно пожертвовать в погоне за красивой словесной картинкой?.. Тождествен ли фантазёр лжецу в тот миг, когда не просто живописует кому-то свои воспоминания, а, к примеру, беседует со следователем?  

Речь о Ноа, конечно. Его вариант событий выглядит куда более динамичным и насыщенным страстями. Его Эллисон ироничная, дразнящая, солнечная. Она без обиняков провоцирует примерного отца семейства на измену. В его версии именно она инициатор того безумия, что накрывает обоих. Вопрос только в том, как много в этом образе от настоящей женщины, которую он повстречал. 

Вообще главного героя, исходя из того, что мы видим его собственными глазами, наверное, даже можно понять. Закручивающаяся интрижка для Ноа в какой-то мере акт эскапизма. У него не получается сбежать от действительности в книгу, потому что работа не идёт. Он и рад бы, да нет вдохновения, а Эллисон — вот она, интригующая, живая и готова, в общем-то, на всё.

А бежать есть от чего — от своего благополучия, как ни странно. И от того, что за этим благополучием скрывается. Уж там-то много всякой гадости: вечно подзуживающий тесть, ядовитая тёща, шумные дети и в какой-то мере даже едва ли не примерная жена. Как раз супруга-то особенно и не напрягает, а потому сложно подкопаться, чтобы найти повод для измены конкретно ей. Влей благоверная свой голос в стройный хор окружающих его раздражителей — и угрызения совести тут же притихли бы. 

Часть эпизода, отданная монологу Ноа, выдалась менее информативной. Что произошло? Да ничего не произошло. Что мы узнали? Да ничего мы не узнали. Кроме того, что герои всё дальше и дальше сползают в пропасть. И по версии Ноа, именно благодаря Эллисон они туда и рухнули.




А вот вторая линия оказалась куда более насыщенной. Оказывается, раньше Эллисон работала в местной педиатрии, откуда ушла сразу после смерти сына. Робкая попытка вернуться снова ввергла её в страдания. На душе по-прежнему стыло, но она понемногу начинает оживать. Правда, до сих пор с душевной болью справляется при помощи боли физической. Учитывая обилие шрамов, делает это Эллисон с завидным постоянством.

Понемногу один из тех самых «летних людей» возвращает её мрачному миру прежние краски. В воспоминаниях миссис Локхарт мы почти не видим Ноа хмурым и сосредоточенным. Её глазам он представляется общительным и светлым. При этом в воспоминаниях женщины именно Ноа задаёт темп их общению. И тот и другая явно отфутболивают друг другу инициативу в своём романе, пытаясь свалить на плечи партнёра вину за его начало, не желая брать на себя ответственность за то, что он за собой повлёк.

В целом же рассказ героини рисует картинку более пристойную и целомудренную по сравнению с буйством страстей предыдущего рассказчика. И есть все основания полагать, что информация от Эллисон правдивее. Хотя бы потому, что её поведение логически вытекает из внутреннего состояния героини, тогда как Ноа до сих пор не в курсе той трагедии, что с ней приключилась. А прочие неприятности — нетрудно догадаться — будут только нарастать.

К слову, впервые книга, над которой работает мистер Соллоуэй, наконец-то вышла из тени и переплелась с повествованием. Так уж выходит, что едва ли не на ходу выдуманный за ресторанным столиком сюжет тесно связывается с жизнью героев. И одно рано или поздно начнёт зеркально отражать другое. При этом заявление об убийстве главной героини весьма интригует. Смерть в этой истории уже есть. Правда, чья она (раз уж героиня жива и даёт показания) и благодаря кому случилась, узнаем мы, по-видимому, ещё не скоро.