Аладдин

Киноадаптация культовых диснеевских мультфильмов — дело тонкое. Весьма деликатная тема, которую можно сравнить разве что с работой сапёра. Почему так? По многим причинам. Большинство из нас, будучи немытыми школьниками, были готовы продать душу дьяволу за возможность увидеть любимых анимационных героев «живьём», даже если бы их играли Кевин Сорбо и Люси Лоулесс в декорациях из фольги и арбузных корок. Как ни странно, школьники имеют обыкновение вырастать и обмазываться с ног до головы бытовухой, кредитами, любимой работой и прочими радостями. Взрослая жизнь настолько ужасна, что любые ништяки из детства обретают статус священных. А с религией шутки плохи, знаете ли: оскорбление чувств верующих и всё такое.

Это прекрасно (наверное), но есть мнение, что с героями детства лучше не встречаться в зрелом возрасте. Слишком велика вероятность того, что безумная тачка со вкладыша от жвачки окажется никчёмным ведром, а любимая компьютерная игрушка — россыпью кубов с натянутыми на них текстурками шакальего качества. К счастью, бывают исключения, и диснеевские мультики можно смело записывать в оные. Шедевры навеки остаются шедеврами, пусть со временем вы и начинаете подмечать в них кучу ляпов, сюжетных странностей и провалов в логике. Вы всё прощаете, ведь раскритиковать героя детства сродни предательству.

«Аладдин» 1992 года смотрится отлично по сей день, только это вовсе не значит, что он идеален. Приятно, что авторы нового фильма тщательно изучили оригинал и аккуратно подчистили сценарные косяки, начиная с незначительных мелочей и заканчивая целыми сюжетными арками. Причём нигде не переборщили с отсебятиной: если для исправления достаточно пары уточняющих фраз, то больше и не будет, даже не сомневайтесь. Ни капли графомании, исключительная эффективность! Вдохновляющий пример того, как грамотно ввёрнутая в диалог строчка избавляет от недосказанности и обогащает происходящее кислородом здравого смысла. Это важно, поскольку с технической точки зрения новый «Аладдин» почти безупречен. Как неогранённый алмаз. Виртуозное сочетание стиля, чувства меры, современных технологий и чистоты оригинала.

Гай Ричи — тот ещё ювелир (Джеки Эйнсли не даст соврать). Лучшей кандидатуры на пост режиссёра зажигательной и авантюрной восточной сказки было не найти — но кого это волнует? В последнее время британского постановщика модно хейтить, что печально. Такова участь настоящих кумиров: стоит лишний раз оступиться, и лучи народной любви испепелят до костей. Важно понимать, что факторы, которые губят пусть коммерческие, но талантливо сделанные проекты, зачастую сводятся к смехотворным вещам вроде личной неприязни, завышенных ожиданий и надуманных обидок. А публика потом удивляется, отчего это киноделы пытаются изобрести колесо, чересчур усложняют простейшие концепции и творят какую-то дичь.

«Аладдина» ждали с неприкрытым скепсисом, что не могло не отразиться на оценках и рейтингах. Да, недоделанный графоний в трейлерах порой вызывал справедливое недоумение, однако остальные претензии высасывались, мягко говоря, из пальца. Излишняя реалистичность? Пардоньте, друзья, у нас тут всё-таки лайв-экшен, подразумевающий, что обезьяна должна быть обезьяной, а не карликовым Джимом Керри. Мискаст главных героев? Гениальная претензия, если учесть, что анимационная Жасмин с её шнобелем а-ля Лоис Гриффин выглядела бы в реальности просто пугающе, а второго Робина Уильямса нет и быть не может. Правда в том, что большая часть персонажей ленты удачно переосмыслены и отлично воплощены. К сожалению, не все, но об этом позже.

Синий Уилл Смит, как и ожидалось, стал изюминкой проекта. Да что там изюминкой — огромным мясистым изюмищем с налётом афроамериканского колорита и хип-хоповой крутости (не стоит картинно падать в обморок, «Аладдин» всегда был миксом американской, ближневосточной, индийской и кучи других культур). Если кто-то по наивности думал, что особенности игрового кино заставят Disney похерить главную фишку Джинни, заключающуюся в фееричных перевоплощениях и своеобразном чувстве юмора, то зря. Джинн — не обезьяна, это ходячий карнавал с оркестром и фейерверками. Что характерно, авторы отреагировали на скепсис потенциальной публики и не отказали себе в удовольствии слегка потроллить оную в Пещере чудес, прежде чем показать боевую мощь Джинни во всей красе. Что касается изменений и дополнений в сюжетной арке добродушного духа, то они внесены столь трепетно и логично, что под конец в сердце шмыгающего носом зрителя просыпается тёплое чувство благодарности. Это ли не чудо?

Отдельный респект за султана, которого догадались избавить от образа глуповатого тюфяка из мультфильма. Не подобает главе государства, пусть даже вымышленного, быть инфантильным дурачком. Блестящий ход, особенно на фоне значительного преображения сюжетной линии Жасмин, которое наверняка вызовет жжение пониже спины у любителей побития женщин камнями за торчащие из-под хиджаба пятки. При этом весьма показательно, что сценаристы не спекулируют на теме восточного варварства: по версии Ричи, к примеру, уличные торговцы Аграбы не наделены полномочиями рубить воришкам конечности. Разумеется, социальный посыл и все метаморфозы Жасмин куда смелее лёгоньких либеральных настроений оригинального мультфильма, но это и правильно. Сейчас, когда в каком-нибудь Брунее вводится смертная казнь за, мать его, прелюбодеяние, важно не то что говорить в поддержку здравого смысла — кричать.

А чей это тюрбан колышется там на горизонте? Хе-хе, это некий месье с посохом в виде кобры пытается свалить от неизбежной кары под шумок остросоциальных рассуждений. Стой, шайтан! Не уйдёшь, даже не пытайся. Видите ли, в чём дело: говоря о необоснованных бурлениях насчёт мискаста, мы слегка покривили душой. Есть у фильма один грешок по этой части — зато какой! Метросексуальный Джафар, чьи небрежно бритые щи то и дело хочется разворошить доской с гвоздями, здорово портит всю малину. Честно говоря, непонятно, как при живом Бене Кингсли кому-то взбрело в голову брать на эту роль не Бена Кингсли, ну да ладно. Идея-то разумная: амбиции каноничного Джафара чаще свойственны молодым, нежели пожилым людям. С другой стороны, смотреть на сие недоразумение без зубовного скрежета невозможно, причём от начала и до конца.

И раз уж пошли по косякам: как было сказано выше, фильм имеет смелость чинить сюжетные ляпы оригинала (вроде пресловутого эффекта «очков Кларка Кента» в случае с принцем Али), однако сам пару раз наступает на те же грабли. В сцене нелегитимной смены власти подобный факап обусловлен необходимостью раскрыть лидерский характер принцессы Жасмин, что само по себе похвально, но сделано довольно странно. Начальник дворцовой охраны Хаким переобувается с такой скоростью, что впору заподозрить вмешательство магических сил. Окей, давайте предположим, что вместе с прикидом султана пациент по умолчанию наследует ультимативный багаж монарших регалий, который невозможно оспорить посредством протыкания мяса ятаганом. Выходит, дело в сильном колдунстве, а раз так, то душераздирающего призыва: «Астанавитесь!» явно недостаточно.

Жалкая пара сравнительно существенных проблем на фильм, который уже успели заочно вывалять в смоле и перьях, — результат, в общем-то, выдающийся. И даже эти недостатки меркнут на фоне приятнейших фактов: Гай Ричи всё ещё здоровенный торт со взбитыми сливками, а арабская ночь полна дивных восторгов и лампового волшебства!