Планета обезьян: Революция

Вот это честный подход: в фильме, где в названии фигурирует «Планета обезьян», полным-полно, не поверите, обезьян. А то знаете, как нынче у некоторых межеумков повелось: нарекут кино «Годзиллой», а обещанное чудо-юдо в кадре объявляется лишь на последние 15 минут. К счастью, Мэтт Ривз соображает, что зрители притопали в кинотеатр поглядеть не бурление человеческих соплей, а на то, как бешеные макаки наводят шороху.

Впечатления, правда, совсем не те, что от посещения зоопарка. Если думаете, что обезьяны и 3Д
– не лучшее сочетание, то выдохните спокойно: какахами с экрана никто не пуляет и блох из шерсти не выковыривает. Что говорить, если режиссёр, этот неиспорченный человек, услышав песню про «Ду ит лайк зей ду ит он зе Дискавери ченел», трактовал её в самом невинном и буквальном смысле. Безмолвное начало фильма действительно напоминает познавательную передачу о природе в постапокалиптическом мире. О людях скучать совершенно не приходится, продвинутые макаки держат на себе картину без каких-либо усилий. И, кстати, не надо умничать – мы вполне представляем себе разницу между шимпанзе, орангутангами и гориллами. Нам просто нравится слово «макака».

От развития современных технологий сложно не присвистнуть. Мы окончательно дожили до момента, когда нарисованные на компьютере персонажи могут успешно поучить актёрской профессии своих человеческих визави. И не просто каких-то бревенчатых херов с горы (да, Джейсон Кларк, это о тебе). Шутка ли, но горячо любимому Гэри Олдмену остаётся только уткнуться лбом в стену и всхлипнуть, что его начисто переиграли какие-то сраные мартышки. Пора, пора уже как-то увековечить величие Энди Сёркиса – вручите человеку премию «Золотой Банан». Воплотив Цезаря, он взял новую планку (Голлум и Кинг-Конг – без обид).

Серьёзно, таких тяжёлых взглядов мы в кино и не припомним. Товарищу вождю достаточно наградить одним мрачным взором своих сородичей, чтобы те ощутили на себе все прелести знакомства с асфальтоукладочной машиной.

Достойному герою – достойный антагонист. Злыдень-говнюк Коба умеет давать волю как холодному расчёту, так и беспощадной свирепости. В первом случае мы видим уникальную сцену расправы – одновременно комичную и жестокую. Ну а когда синоптики обещают затмения в его рассудке, то держитесь. В подобные моменты кинематограф получает такие кадры, как безумная макака верхом на лошади с двумя автоматами наперевес, палящая во все стороны. Если это не способно расшевелить ваше чувство прекрасного, то мы даже не знаем.

На счету фильма удивительное открытие: даже самые заезженные сюжетные конфликты выглядят во сто крат свежее и интереснее, если действующие лица
– обезьяны. Получи тема «отцов и детей» вымученное развитие среди человеческих героев, мы бы первыми взвыли от тоски и отчаяния. А вот мытарства Цезаря с его отпрыском выходят в конечном счёте даже трогательными.

Что касается экшена, то Мэтт Ривз доказал, что горазд не только наводить ужас трясущейся камерой а-ля «Монстро». Снято всё великолепно
– после грациозных боевых прыжков обезьян хочется показывать карточки с высокими баллами. Хаотичное месилово запечатлено с той степенью аккуратности и порядка, что позволяет насладиться происходящим. За план, когда закреплённая камера вертится вместе с крышей танка, образуя эпическую панораму сражения, – наши аплодисменты.

Иногда, конечно, фильм слегка увлекается чересчур тщательным выстраиванием своей драмы. Господа со слабым иммунитетом к медитативности рискуют схлопотать пару острых приступов зевоты. Зато более устойчивые организмы получат удовольствие и от смысла, и от действия, и от эмоций.

По крайней мере, Мэтт Ривз не стал говорить, что человечество – говно. Это все и так уже давно поняли. Он разве что добавил, что и обезьяны – тоже говно. Пища к размышлению для всех так называемых разумных существ: фигли они такие саморазрушительные, если такие разумные.