Гоголь. Начало

На Западе — птица Ворон; у нас — птица Гоголь (фамилия писателя означает утку). Эдгар Аллан По в детективном триллере «Ворон» выслеживал маньяка, вдохновившегося его произведениями. Николай Васильевич Гоголь в детективно-мистическом триллере имени себя, наоборот, вдохновляется расследуемой крипотой. Да и как тут не вдохновиться, если даже в чинном Петербурге действует Акакий-Потрошитель, а уж на колоритном хуторе близ Диканьки вообще ведьмы, утопленницы и даже свой собственный назгул?

Сцена, где два персонажа в ночном лесу прячутся за деревом от зловещего чёрного всадника в чёрном капюшоне, не то что деликатно отсылает — она смачным пинком отправляет навстречу ассоциациям с приключениями толкиновского Братства Кольца. Причём это далеко не единственная параллель, можно отыскать много сходств и с классикой, и с современными хитами. Как и в «Дьяволовой ноге» Артура Конан Дойла, здесь есть ужасающее вещество. Как и в «Фантастических тварях и где они обитают» — динамический дуэт: элегантный следователь-виртуоз и зашуганный припадочный писарь — чисто Персиваль Грейвз с Криденсом Бэрбоуном. Правда, Грейвз был с подвохом; ну так и здешний Яков Петрович Гуро непрост, с этими акцентами на цвете перстня и одежды и неожиданными появлениями.

Гуро тут есть во всех смыслах — не только в виде фамилии, но и в виде мясокровищи, недаром у фильма рейтинг «18+». Впрочем, для большего охвата аудитории авторы припасли и версию с рейтингом «16+» — небось, подцензурили там расчленёнку и эротику.

Да-да, без эротики тоже не обходится: первую обнажённую девушку фильм показывает в первые же секунды — и продолжает в том же духе. И любовная линия тут как тут — заурядная и неизбежная, как «вечный слоёный сладкий пирожок, всегда готовый к услугам». Эта линия является одним из слабейших звеньев сюжета, хотя причина её введения понятна: она обеспечивает контраст страшилкам и мотивацию протагонисту, да и какая-то интрига с ней связана. Наверное. Выстрелит ли ружьё с недомоганием, узнаем в продолжениях: проект задуман как многосерийный фильм, который выйдет и в кинотеатрах (каждый месяц с хвостиком — новая часть), и на телевидении. Причём с различиями в монтаже.

Ох уж этот многострадальный монтаж… Финальная версия первого фильма была доделана лишь за два дня до пресс-показа; однако хотя музыка там громкая, речь кажется недостаточно чёткой. Учитывая обилие крупных планов и постановку в целом, результат отчётливо смахивает на музыкальный клип. Вдобавок если с количеством телеэпизодов авторы вроде определились (их запланировано восемь), то с количеством кинофильмов — пока нет (то ли три, то ли четыре).

К чести авторов, они не обрывают повествование на полном ходу. Недаром сами сравнивают своё детище с «Гарри Поттером»: мол, как там в каждой части отдельная законченная история, а во всей серии — большая сквозная, так и тут. Тайны заброшенной мельницы и красной свитки получают раскрытие уже в «Гоголе. Начале». Ну а впереди — переосмысленные «Вий», «Заколдованное место», «Страшная месть». Кстати, уж не из «Страшной мести» ли пожаловал чёрный всадник? Если так, то он тоже неоднозначнее, чем кажется.

Продюсер Александр Цекало назвал Гоголя «родоначальником русского литературного хоррора, как Эдгар Аллан По в Америке». И любой учитель литературы вам скажет, что у Гоголя соседствуют два мира — обычный и иной. «Другой мир, тёмный, сокрытый», — по выражению здешней утопленницы. Правда, до Башмачкина-людоеда и Александра Пушкина со свиным рылом Гоголь всё-таки не доходил — зато авторы экранизации дошли, местами забредая чуть ли не в развесистый трэш. Заметно стремление понравиться массовой аудитории — отсюда и клиповость, и экшен, и эротика, и современно звучащий саундтрек. Однако и внимание к первоисточнику налицо: пусть в переосмысленном виде, но оттуда перекочевали многие герои и линии. Плюс из реальной биографии Гоголя надёргана целая охапка фактов. Как развлекательное кино со страшилками и постмодернистскими игрищами «Гоголь. Начало» вполне работает.

Разве что лукавая ирония писателя подрастерялась — юмор есть, но в изрядной степени основывается на гэгах и опять-таки отсылках, например когда герой Олега Меньшикова говорит: «А не хлопнуть ли нам по рюмашке?», передавая привет «Покровским воротам», с которых началась слава актёра. Да и фирменный гоголевский нос куда-то делся — не тот, который сбежал от коллежского асессора Ковалёва, а тот, который украшал лицо самого писателя, выступая на нём этакой архитектурной доминантой. У Александра Петрова — исполнителя роли Гоголя — и нос, и внешность в целом совсем другие; сценарист фильма даже поначалу считала его лютым мискастом, а режиссёр с продюсерами подумывали о пластическом гриме. Но в итоге подошли к этому так же, как и к экранизации в целом: не стали добиваться точного сходства, выкатили версию по мотивам — и получилось пусть не шибко-то похоже, но на свой лад занятно.