Великая стена

Застенье неведомо и полно ужасов. Ладно если там мелкие чудища вроде невероятных алков или пробуждающихся с первыми лучами солнца перфоратормэнов — а вдруг отмороженные колдуны или вовсе гигантские людоеды? Оборонительные стены сейчас в моде на больших и малых экранах (а кое-где даже в политике) — это подтверждают и американская «Игра престолов», и японская «Атака на Титана», причём к правам на последнюю присматривается компания Warner Bros., рассчитывая снять голливудскую киноэкранизацию. «Э-э-эй! — возмутился Китай. — Мы свою Стену придумали раньше! И у нас она длиннее. А ещё мы изобрели порох и небесные фонарики!» Возмутился — и принялся восстанавливать справедливость, снимая про свою самую большую постройку свой самый дорогой фильм. И вот в кинотеатры пришла блокбастерная выставка китайских достижений.

Но мало организовать выставку — надо завлечь на неё посетителей. Желательно со всего мира. Тут не помешает помощь опытных блокбастероделов и кассособирателей, то есть Голливуда. Конечно, «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись» — зато можно примагнитить их друг к другу громким брендом (а лучше несколькими), склеить мастерством и финансами. «Блокбастер Чжана Имоу про одно из новых Семи чудес света, с оскароносным Мэттом Дэймоном в главной роли» — звучит, а? Правда, фильм нередко превращает бренд в бред: посрамлённая логика, подставив плечо хромающей историчности, ковыляет прочь, уступая место зрелищности и штампам. Имоу не позволили прописать его фирменную тонкость взаимоотношений и интриги: сценарий сочиняли сплошь западные товарищи, и они сделали ставку на аттракцион — броский и немудрёный, чтобы оперативная память зрителей не грузилась размышлениями, а полностью тратилась на визуальное восприятие. И да, картинка удалась, в IMAX-формате «Великая стена» даже сквозь щёлочку фейспалма смотрится отлично. А вот к сюжету есть ряд неприятных вопросов. Например: если пунктуальные монстры тао-тэй нападают раз в 60 лет, а остальное время проводят в своём логове (и вроде даже в спячке), то зачем дожидаться пика их силы и голода, зачем строить многотысячекилометровый замок — отчего не напасть первыми? Историческое объяснение тут не работает: реальные враги набегали когда хотели и откуда хотели.

Впрочем, упрощения в сеттинге — это ещё ладно. Хуже, когда упрощаются образы. Поразительно, как главный герой Уильям протискивается в дверные проёмы — учитывая, насколько толстыми мазками он выписан. Авторы хотели показать его путь от эгоизма к альтруизму, но переборщили с очевидностью. Точка А: вор, лжец, убийца (но, конечно, не абы какой, а блистательный — о чём постоянно долдонит друг протагониста Перо, а порой и скромно сообщает он сам: мол, в два раза превзошёл неубиваемость протагониста «Выжившего»), этакий знамённый куртизан — то есть наёмник, воевавший то под одними знамёнами, то под другими, лишь бы платили. Точка Б: спаситель всего мира, ставящий свою жизнь на карту ради других и постигший синьжэнь — силу доверия. Расстояние между двумя точками герой преодолевает практически по прямой. Стечение обстоятельств тоже на его стороне — спасибо привычке таскать с собой сюжетно важные штуки.

Главной героине Линь Мэй ещё сложнее: ей и идти-то почти некуда. Ну разве что от подозрения к доверию и от «Журавлей» к «Медведям» и далее. Впрочем, здорово, что фильм с самого начала вводит сильных женских персонажей — причём даже не с одной стороны конфликта, а с обеих — и что они здесь не прошедшие операцию по смене пола копипасты (не см. «Охотниц за привидениями»), а сами по себе.

В результате менее отполированные до блеска и потому более живые и симпатичные персонажи обнаруживаются на втором плане. Тот же Перо способен отнюдь не только петь дифирамбы Уильяму; молодой «Медведь» Пэн Юн проходит более драматичный путь; а стратег Ван — вообще отрада очей, именины сердца: умный (изобретатель, историк, военный советник), справедливый, храбрый, стильный… Увы, фильм почти так же кровожаден, как его монстры, поэтому ряды второстепенных персонажей неумолимо редеют. Порой не успеешь проникнуться героем — а его уже хоронят. А то и что похуже.

Любителям Мэтта Дэймона здесь есть на что полюбоваться: его герой и корриду с чудищем устраивает, и трюки «Разбежавшись, прыгну со стены» и «Ловись-ловись, монстр большой… и очень большой» выполняет, и на прыжок доверия решается (пусть и не сразу), и Вильгельма Телля с Робином Гудом за пояс затыкает. Под аплодисменты окружающих.

Фанатам разнообразных звёзд (не только актёров, но и других) в целом, особенно азиатских, тоже повезло. В «Великой стене» собрано целое созвездие. И пусть реплики и экранное время между ними распределяют как флягу воды между бойцами многолюдного отряда в пустыне — буквально по глоточку, всё равно ведь приятно увидеть любимого певца и образе героического солдата или аж целого императора.

Поклонникам Чжана Имоу приходится сложнее, но и для них находится утешение — визуальный стиль и трюки: у Имоу даже западный человек демонстрирует мастерство а-ля «Дом летающих кинжалов», чего только стоит сцена с чашей.

Любителям фантастики и повезло, и нет. С одной стороны, сценарий и характеры весьма незатейливы и клишированы (пример — третья попытка, последний шанс); с другой — даже они способны подкинуть сюрприз-другой. Как вам идея о том, что китайцы тысячу лет назад сражались с инопланетянами? Причём однозначности тут нет: сами персонажи считают тао-тэй божественной карой за людскую алчность, но если вам милее версия с алиенами — на здоровье, для неё имеются все условия.

Такая вот выставка, с приглашёнными знаменитостями и уймой стендов, богато декорированная разноцветными тканями, металлической ковкой, фонариками. Однако пока заграничные сборы «Великой стены» в три раза меньше домашних. Но во-первых, прокат ещё мало где успел начаться, а во-вторых, эта выставка устраивалась не только для чужих, но и для своих. Несколько лет назад по китайскому телевидению активно крутили социальную рекламу на тему милитари — с орудиями, величаво поднимавшимися под музыку из «Так говорил Заратустра» Штрауса. «Великая стена» смахивает на аналогичную стимуляцию патриотизма — напоминание «Мы сильные, мы умелые, мы достигли». У нас в таких случаях снимают про ВОВ или княжескую Русь; в Поднебесной, с её-то многотысячелетней историей, нашли собственные поводы для гордости. Если предположение верно, то простота сюжета и образов оборачивается не багом, а характерной особенностью: всё должно быть ясно широким массам. А западные критики пусть ворчат сколько угодно — ничего-то они не понимают в китайских достижениях и синьжэнь.