Стиляги

Вот и настали долгожданные времена, когда поджаривать русские фильмы на медленном огне можно исключительно за внутреннее содержание, а не за техническое распиздяйство. То есть поймите нас правильно — отечественный киношлак и раньше не баловал нас вкусной начинкой, но пока до неё доберешься через слои плохой операторской работы и никудышной актёрской игры (для полного списка посмотрите какой-нибудь фильм Павла Руминова), пережевывать перегной авторских мыслей нет уже никаких сил.

«Стиляги» же — совсем другой случай, картинка фильма приятно радует глаз, а музыкальные номера так и вовсе шикарны, хотя далеко не все. Когда создатели включают воображение — а случается это удручающе редко, всего-то пару раз — они становятся почти что Базами Лурманами, и хорошо знакомые песни получают неожиданную аранжировку, добротную хореографию и зверский заряд драйва. Остальные номера похвастаться этим уже не могут и выглядят просто хорошо снятыми видеоклипами с мало запоминающимся буги-вуги.

Искренне обидно, что при всех природных данных положительное на этом заканчивается, а дальше начинается сплошная инквизиция. Нет ничего более обидного, чем иметь потенциал и безбожного его профукать, причем непонятно во имя чего и для каких целей. Ей-богу, история с «Перевозчиком-3» повторяется снова.

Фильм-праздник режиссера Тодоровского как бы разговаривает с нами на нескольких языках — по бумажке с текстом сценария и языком тела и целлулоида. Что характерно, одно совершенно безобразно противоречит другому. По идее, вложенный в повествование смысл должен был рассказывать о поисках внутренней свободы, самореализации, настоящей любви и, кажется, ещё о чем-то куда более высокопарном. На деле приходится наблюдать за стайкой подростков, которые просто хотят выделяться на общем сером фоне. Поводырем у них работает мальчик-мажор, который отмажет, подарит первый оранжевый галстук, просвещения ради подкинет камасутру и при первой возможности уйдет в мир жлобов, оставшись, разумеется, в душе навсегда стилягой. Без него, понятное дело, братство чувачков и чувих загибается в темпе буги-вуги.

История любви тоже не тянет на сильно романтическую — правильный мальчик встречает расфуфыренную девочку, влюбляется простой, но искренней любовью и ради девочки тоже становится расфуфыренным. Но девочке этого мало, поэтому мальчик засовывает себе в рот фаллический предмет (это почти цитата, так что обижайтесь на сценаристов, дорогие саксофонисты, а не на нас) и начинает зажигать. Какая девочка перед таким устоит? Необходимо уточнить, что сколько-нибудь человеческих отношений между двумя главными героями ждать не стоит — иные поступки как бы противоречат самому принципу любви или смыслу, который в него вкладывают обычные люди.

Откровенно говоря, на все кино реально два вменяемых персонажа — герои Гармаша и Янковского — оба по-своему обаятельны и снисходительны к бесящимся подросткам, потому что уверенны, что это — болезнь роста. Но им простительно заблуждаться, всё-таки родители, а зрителю уже вполне очевидно, что кое-кто желание выглядеть не так, как все, уже превратил в цель всей жизни.

Суровая правда мира и кинематографическое вранье бьются в «Стилягах» как никогда прежде в наших фильмах. Из стиляг хотят сделать практически героев нашего времени, а получаются дурачки, на которых взрослые дяди делают деньги. Их присутствие на геополитическом пейзаже должно что-то обуславливать, они должны представлять какую-то угрозу системе, но преследования являются в виде комсомольцев с ножницами — обидно, конечно, но не смертельно.

Нельзя сказать, что создатели сами не понимают, в каком болоте они увязли, поэтому концовка сильно смазана, фактически — несколько плохо связанных эпизодов, заканчивающихся чем то вроде гей-парада (говорят, в Москве с этим строго).

По сути, «Стиляги» — фильм про готов или эмо пятидесятых-шестидесятых. Не будучи приверженцем молодежного радикального течения, вы вряд ли почувствуете к стилягам что-нибудь кроме жалости с примесью пренебрежения.

Увы, совсем не фильм-праздник.