Навсикая из Долины ветров

На российские экраны выходит классика японской анимации — одна из ранних работ великого Хаяо Миядзаки. Рецензировать проверенный временем и зрительской любовью фильм — занятие крайне неблагодарное, поэтому делать это в привычном смысле слова мы не собираемся. Давайте лучше поговорим о том, чем выпущенная 35 лет назад картина может быть актуальна для современного зрителя.

Без сомнения, история «Навсикаи из Долины ветров» стала для Миядзаки глубоко личной. Для доказательства этого даже не нужно углубляться в творческую биографию мэтра, достаточно просто принять во внимание тот факт, что он не только выступил в качестве режиссёра и сценариста фильма, но и создал мангу-первоисточник.

Впрочем, если всё же решиться на более обстоятельное знакомство с фильмографией Миядзаки, то от сомнений и вовсе не останется следа: в «Навсикае» были впервые обозначены как минимум две темы, которые в дальнейшем стали ключевыми в творчестве «Солнца японской анимации».

Загибаем пальцы. Первое: конфликт природы и цивилизации. Для нашего героя человек и та среда, которую он вокруг себя создаёт — от уютного жилища до продвинутой военной машинерии, есть нечто противоположное естественному укладу вещей. Поэтому представителю людского общества природный мир непонятен: он кажется то опасным, то отталкивающим, то сверхъестественным. И лучшие персонажи Миядзаки — те, кто старается преодолеть это отчуждение.

Навсикая — как раз из таких: она пытается примирить жителей своей деревни с пугающим грибным лесом, наводнённым огромными насекомыми и смертельными опасностями. То, что в остальных вызывает лишь отвращение, в девушке будит сострадание и симпатию. Это делает её первой каноничной героиней Миядзаки: одновременно очень сильной и невероятно доброй.

Второе: противопоставление войны и мира. Не как естественно сменяющих друг друга состояний общества (вспомним хрестоматийный русский роман), а как полюсов человеческой морали. Сразу в нескольких аниме Миядзаки великолепно передан тот беспомощный ужас, который испытывает пацифист, столкнувшись с жестокостью и насилием военного времени. При этом японцу мастерски удаётся передать одновременно и хрупкость, и мощь идеалов мирного сосуществования народов друг с другом.

В «Навсикае» при передаче этой темы взята особенно высокая нота: в кульминации пацифизм главной героини доведён практически до религиозных масштабов. Впрочем, в самом факте наличия гуманистического пафоса в произведении нет ничего плохого. В конечном счёте только от его градуса и уместности зависит произведённый на зрителя эффект. И с этим в «Навсикае» всё в порядке: компенсировав дидактичность повествования эмоциональностью, молодой Миядзаки мастерски избежал возможных сценарных и режиссёрских ошибок. В итоге аудитория получила весомое общественно-политическое высказывание в форме захватывающей истории.

Пожалуй, сегодня столь искусное и при этом прямолинейное отражение экологических и антивоенных взглядов в художественном произведении и не встретишь. В «Навсикае» Миядзаки, хоть и впервые в своей карьере, но уже как зрелый мастер говорил о том, какой взгляд на жизнь считает правильным, не делая скидку ни на веления времени, ни на сложности судьбы героев. Именно поэтому посыл, лежащий в основе этого полнометражного фильма, даже по прошествии 35 лет с момента его выхода не утратил своей свежести. Миядзаки-сэнсэя по-прежнему хочется слушать, ему хочется верить, за ним хочется следовать.