Чёрная вода

Помните эти страшные истории, что рассказывались в беззаботном детстве исключительно по ночам? Вы и ваши отважные друзья, ещё минуту назад чувствовавшие себя почти взрослыми, вдруг превращались обратно в маленьких детей — торчащие коленки, сжатые кулачки да огромные испуганные глаза. Вам, в общем, было не слишком-то важно, о чём пойдёт речь в очередной истории, — ведь все эти россказни вы знали уже наизусть. Но сам рассказчик — он мог многое изменить. В его власти было внести в старую историю свою, уникальную деталь — и вот вы словно смотрели на древнюю страшилку под новым углом.

Шли годы, вы потихоньку взрослели и старели; истории, которые вам теперь приходилось выслушивать, с каждым разом становились всё изощрённее. Отныне они задумывались самодостаточными — такими, чтобы вас не приходилось по ним вести. Роль рассказчика сводилась к минимуму. Это, пожалуй, хорошо, думали вы, новый уровень… И всё же как вам порой не хватало человека, который мог прийти и изменить всё в одно мгновение, просто потому что ему так захотелось!

Но вы не слишком переживайте, вот что. Хорошие рассказчики никуда не делись — просто теперь они не всегда на виду. И пусть их присутствие в очередной истории для вас неочевидно, в какой-то момент вы обязательно поймёте: это они и только они вели вас за собой всё время. Делали с вами что хотели. Полностью подчиняли ваш разум своей воле. Настоящие серые кардиналы — вот кто они.

Именно таким принадлежит идея создать эксперимент под названием «Чёрная вода». Рассказчики вроде как обещали честный хоррор, но в процессе так увлеклись, что принялись менять концепцию прямо на ходу.

А все только и рады. Зрителей, конечно, устроил бы и фильм ужасов — но рассказчикам ведь так не интересно, верно? «Чёрная вода» — это в своём роде жанровый эксперимент, так пусть остаётся им до конца. Пудрит зрителю мозги до последнего. Пускай до него, зрителя, только в самом финале дойдёт весь глубинный смысл.

Впрочем, давайте вернёмся на землю. «Чёрная вода» небезупречна… кажется. Уверенности нет, потому что сюжетные шероховатости, которых на второй и третий взгляд здесь хватает, вполне могут восприниматься как часть авторского замысла. Это не притягивание за уши, а по-настоящему очевидный парадокс: в этом фильме вы можете прицепиться ко многому, но в жизни никому не докажете, что так не задумывалось изначально. Этот фильм похож на широкое и неглубокое озеро. Вам оно видится ровным как зеркало, но попробуйте пройти его вброд — разобьёте о камни и коряги все ноги.

Хотя зачем вообще куда-то идти? Гораздо лучше сесть на тихом берегу и просто смотреть, смотреть, смотреть на водную гладь. У «Чёрной воды» такой медитативный тон, что созерцание, видимо, никогда не надоест. Дело тут не в пейзажах — странное ленивое настроение держится благодаря ирреальности происходящего. А она уже, в свою очередь, достигается контрастом между адекватными (наверное) персонажами и безумными (по всей видимости) обстоятельствами.

И вот их рассказчики меняют как хотят, постоянно провоцируя зрителя и делая скачки то влево, то вправо. В конце концов зритель осознаёт: понимание придёт тогда, когда этого захотят сами серые кардиналы. Ну и хорошо. Значит, можно расслабиться и насладиться тем, что предлагает эта аскетичная картина.

Например, актёрским мастерством. В «Чёрной воде» всего три персонажа, которые постоянно маячат перед зрителем, — и каждый намертво въедается в память. Да, во многом это заслуга сценария, который смог за небольшое время описать всех трёх героев максимально ёмко и понятно. Но на соответствующем уровне оказалась и визуализация, которая легла на плечи Ирины Старшенбаум, Дмитрия Богдана и Евгения Алёхина. Эти трое словно и не играли вовсе — такое чувство, что просто реальные люди каким-то образом попали в этот странный, недружелюбный фильм и пытаются разобраться, что делать дальше.

Правда, под конец требования кинематографичности берут верх, и герои начинают-таки вести себя более-менее предсказуемо. Рассказчики словно торопятся поскорее завершить это безумие — а значит, зрителю пора переходить от созерцания к пониманию.

Вряд ли то, что он поймёт, его сильно обрадует или хотя бы обнадёжит — но кого это волнует?